Уже давно рассеялись всякие сомнения, что Малик – самый "философский" автор в современном американском кино. Авторы академических статей и простых рецензий для подтверждения своих интерпретаций фильмов Малика не устают напоминать в один голос о том, что он чуть не защитил phd по Хайдеггеру, хотя не совсем понятно, что это должно значить (пожалуй, показательнее скорее то, что нет режиссеров, которые ее защитили).

"Путешествие времени" в этом смысле – квинтэссенция всего "философского", что было у Малика: и по форме, и по содержанию мы встречаем всё то же самое, но как ни странно, ценности это фильм ничуть не лишает. По форме здесь опять – хаотичная фигура рассказчика, который комментирует происходящее на экране с пафосным вопрошанием о сути бытия, по содержанию – привычный вопрос о "естественности" происходящего, об источнике добра и зла в мире и т.д.

Если фильм пришелся по вкусу, то о нем сложно говорить иначе как в восторженных терминах – размах картины самый широкий. История всего времени вообще помещается в смешные полтора часа, за которые мы успеваем застать Большой Взрыв, появление Солнечной системы, образование Земли, зарождение жизни на Земле и затем продолжительную гибель Вселенной. Чувствуется особая ирония в относительно коротком хронометраже для фильма об истории Вселенной (IMAX-версия и то умещается в 44 минуты), если вспомнить, что у самого Малика таких коротких фильмов еще не было – видимо, одной из причин являются бюджетные ограничения (съемки в различных уголках планеты + высококачественная компьютерная графика). Но многим зрителям и полуторачасовой документальный фильм без персонажей и связного повествования показался изнурительным. Ситуация, если подумать, абсурдная: зритель получает самую интересную историю, которую можно рассказать, the greatest show on Earth, главный метанарратив, который есть в распоряжении у современного человека, а он выходит из кинозала полусонным.

"Путешествие времени", несмотря на очевидный естественнонаучный пафос, связанный с изображением истории Вселенной, исходя из общепринятых научных теорий – возможно фильм Малика с наибольшей концентрацией мистического и всего такого, что мы привыкли объяснять его знакомством с философской традицией. Природа, которую мы наблюдаем на экране, выполняет здесь функцию главной трансцендентной сущности. Если в других фильмах главные персонажи задавались вопросом о природе и о природности происходящего в самых разных сеттингах (географически всегда "американских", но событийно от сражений во Вторую мировую войну и бонни-и-клайдовских "Пустошей" до современного сеттинга "Рыцаря кубков"), то здесь сеттинг самый масштабный – вопрос о том, что такое Бытие и как к нему относится бытие человека, задается на фоне истории всего сущего.

Своим фильмом Малик вполне вписывается в ультрамодный тренд антиантропоцентризма – главный герой фильма это человек (пускай это будет хайдеггерианское бытие-здесь), но вся история человеческой цивилизации длится в фильме всего пару минут. Первобытные люди только построили первые свои примитивные жилища, и уже в следующую минуту камера уже проносится над современными ночными мегаполисами, а еще через пару минут всё уже в руинах. Все помнят надоедливую присказку про то, что если представить себе всю историю Земли в 24 часах, то история человечества будет длиться в ней всего пару минут. Оказывается, у этого древнего мема, когда он становится воплощен на экране (где человек буквально присутствует всего пару минут), появляется невероятно мощный потенциал для утверждения об укорененности человека в природе.

История человека не замыкается на человечности, Великое Внешнее (Мейясу) всегда начеку. При этом здесь Великое Внешнее соответствует, как уже было сказано, природе по нашим естественнонаучным представлениям, и таким образом Малик легко отвергает уже поднадоевшие корреляиционизм и политкорректный агностицизм – давайте уже признаем, мы все живем во вполне материальной реальности, которая строится на физических и биологических законах. Проблематизируется, таким образом, все, что связано с нашим пониманием природы и естественного – наряду с невротичной теодицей появляется фюзидицея – вопрос о справедливости природы, вопрос о категории "естественного" в той мере, в которой она присутствует в нашем этическом и антропологическом дискурсе.

Бог уже действительно умер, о Боге не осталось даже воспоминаний, "рассказчик" с пафосным придыханием обращается к "Матери" – очевидный рефрен к 'mother nature'. Попытки воскресить автобиографию человека как историю о Боге или историю о человеческой исключительности в кино оказываются в равной степени провальными – из последних можно вспомнить "Молчание" Скорсезе – (любой из фильмов Малика намного больше заслуживает это название, ведь природа это воистину то Внешнее, которое всего молчит и ответить не может) – и совсем недавнюю американскую экранизацию "Призрака в доспехах", в которой Голливуд переиначил трансгуманизм на свой вкус: спрятал под киберпанковой обложкой замшелый христианский гуманизм.

"Путешествие времени" таким образом дает ключ к пониманию всего остального творчества Терренса Малика – та же естественная теология присутствовала и в "Днях жатвы" с "Пустошами", и в "Красной Тонкой Линии", и в "Древе жизни". Главный герой – всё тот же субъект (скорее действительно Dasein, нежели картезианский субъект), один на один с бытием, один на один с вопрошанием о его сути. Тем удивительнее реакция многих критиков, которым именно в этом фильме этот троп несвязного вопрошания показался неуместным и странным – всё это у Малика уже было раньше. Видимо, фрустрация проистекает из того факта, что это вопрошание здесь нельзя соотнести ни с каким конкретным субъектом-участником происходящего.

В своем эссе о "ложных движениях кинематографа" Бадью говорит о нечистоте кинематографа как искусства, но отмечает, что сама материя искусства представляет собой нечистоту, "чистое искусство" представляло бы собой прямое выражение идей. В кино мы привыкли видеть "обман" (без всяких этических коннотаций), и пока мы относимся с большой опаской к откровенному "философствованию на экране" и не уверены, в какой мере оно является проявлением дурного тона или излишнего пафоса. Малик – один из тех режиссеров, о котором, несмотря на очевидную интеллектуальную наполненность его работ, философ может размышлять и писать без фальши.