Российские войска в Армении и непосредственно в Гюмри присутствуют очень давно. Яркое свидетельство этому — храм-часовня архистратига Михаила возле «Холма чести» — кладбища русских солдат, которые в XIX веке воевали с персами и турками близ Александрополя (так назывался в то время Гюмри). Сейчас, спустя два века, Армения — независимая страна, а Россия давно не ведет войны с Турцией и Ираном, но храм-часовня продолжает действовать, а российские солдаты по-прежнему расквартированы в городе.

Современная история гарнизона 102-ой военной базы как главной российской войсковой части в Армении начинается после развала Советского Союза. Хотя договор о размещении базы сроком на 25 лет был подписан только в 1995 году, фактически российские войска находились в Армении постоянно с начала 1990-х: их просто не вывели после 1992 года, как и российские пограничные войска, оставшиеся для охраны армянской границы с Турцией и Ираном.

Арег Кочинян, политолог и президент Центра исследований переходных и военно-политических процессов объясняет, что «после получения Арменией независимости перед руководством страны стояла задача создания архитектуры безопасности. База в Гюмри не сразу перешла под флаг России. После Карабахской войны Армения активно пыталась интегрироваться в западные структуры безопасности, но Европа так и не дала ничего. И уже вторым делом стало получение гарантий от России».

В 2010 году Дмитрий Медведев посетил Армению с рабочим визитом и договорился об увеличении срока размещения российской военной базы до 2044 года. Как для Армении, так и для России 102-я военная база имела важное стратегическое значение: в обмен на обещание предоставлять Армении военную помощь в случае войны с Азербайджаном и Турцией Россия получает возможность размещать свои войска в стране, что вынуждает Армению считаться с ее интересами. Параллельно во время президенства Медведева Россия улучшила военно-стратегическое партнерство и с Азербайджаном, главным результатом чего стало значительное увеличение поставок оружия в страну. На данный момент Россия является главным поставщиком вооружения как для Армении, так и для Азербайджана.

По замыслу властей Армении, российская военная база должна быть гарантом безопасности Республики, имеющей крайне напряженные отношения с одной стороны границы с Турцией, а с другой — с Азербайджаном. Речь, однако, не идет о том, что военные 102-ой базы, которых, по разным оценкам, около четырех-пяти тысяч человек, могут действительно принять участие в боевых действиях. Как отмечает Арег Кочинян, значение присутствия базы «скорее, в психологическом факторе сдерживания»: никто не хочет открытого конфликта с Россией.

О возможности Армении рассчитывать на поддержку заявляли и власти России: Сергей Лавров говорил, что вопросы, за которые будут отвечать военнослужащие, касаются всей территории Армении, то есть любая внешняя угроза стране будет рассматриваться как внешняя угроза для России. В 2013 году Андрей Рузинский, на тот момент командир военной базы в Гюмри, уверял, что «в случае принятия решения руководством Азербайджана по восстановлению юрисдикции над Нагорным Карабахом силовым путем военная база может вступить в вооруженный конфликт в соответствии с договорными обязательствами Российской Федерации в рамках Организации договора о коллективной безопасности». Тем не менее, несмотря на эти заявления, ни ОДКБ, ни российские военные, дислоцированные в Армении, не приняли участие в войне с Азербайджаном в 2020 году, сохраняя нейтралитет.

Военно-стратегические задачи России также связаны с Турцией, как со страной-членом НАТО. Арег Кочинян отмечает, что 102-я военная база — «это возможность молниеносного удара России по объектам других государств. От базы в Эрибуни ◻️ — два часа полета до Сирии и еще меньше — до Иракского Курдистана».

Военно-стратегическое партнерство Армении и России, по всей видимости, сыграло ключевую роль в истории о вступлении Армении в ЕАЭС ◻️ от 2013 года. Тогда Армения была в шаге от заключения соглашения с ЕС «О глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли». Однако в последний момент Серж Саргсян ◻️ объявил о желании интегрироваться в российский ЕАЭС. Такая смена ориентации стала неожиданностью для всех: переговоры с ЕС велись 3 года, но после визита Саргсяна в Москву все планы изменились.

Другой пример — сохранение Россией статуса главного медиатора в Нагорно-Карабахском конфликте на протяжение более чем тридцати лет. Во всех трех войнах — Первой Карабахской войне ◻️, четырехдневной войне 2016 года и Второй Карабахской войне — Россия выступала в роли третьей стороны, регулировщика конфликта. Такое положение дел позволяет России снизить в регионе влияние Запада и иметь рычаги давления как на Азербайджан, так и на Армению. Наличие в Армении российских военных, в том числе служащих 102-й базы, — одна из главных причин, почему России легко дается сохранять доминирование в Карабахе и не подпускать близко США и Францию ◻️, а также Турцию и Иран, у которых свои интересы в регионе.

По данным переписи 2011 года, население Гюмри составляло чуть больше 120 000 человек. Численность солдат, проходящих службу на военной базе в городе, оценивается в четыре-пять тысяч человек. Если взять в расчет семьи российских военных, получится, что как минимум 5% населения города — это военные или члены их семей.

Присутствие российских военных в городе дало о себе знать сразу после начала войны в Украине. В середине марта учеников школы №19, расположенной на территории военного городка, заставили выстроиться буквой Z. Ученики, в основном дети российских военнослужащих или армян, которые работают на военной базе, рассказали Радио Азатутюн, что им ничего не объяснили, только сказали собраться на улице и раздали листы с буквой Z.

Предприниматели в Гюмри обычно рады присутствию российских военных, ведь это помогает экономике. Эдгар, тату-мастер и владелец студии De Gar, работающий последние десять лет с военными 102-ой базы, рассказывает, что российские солдаты получают зарплаты значительно выше, чем среднестатистический житель Гюмри, поэтому «в городе очень много сделано под военных и для военных, и это хорошо. К работникам часто требование — уметь говорить на русском, поэтому в городе каждый второй знает русский». Похожего мнения бармен гюмрийского заведения Tol chill Артур, хотя при этом он отмечает, что на самом деле в Гюмри не так много мест, где военные могут тратить деньги, и город упускает возможность зарабатывать.

Отношения между местным населением и военнослужащими едва ли можно назвать простыми. С начала существования базы в ее современном виде произошло множество инцидентов, связанных с российскими военными. Согласно отчету Russian Military Presence in Armenia, Moldova and Ukraine and its Impact on Human Rights Situation, подготовленному Хельсинской гражданской ассамблеей, за период с 1992 года по 2019 год военнослужащие 102-ой базы были вовлечены по меньшей мере в девятнадцать преступлений разной степени тяжести, среди которых «убийства, причинение вреда здоровью, избиения и споры с сослуживцами или гражданскими лицами в состоянии алкогольного опьянения, нарушения правил дорожного движения, незаконное пересечение границы, ущерб посевным площадям сельских жителей, а также военные учения без разрешения и ведома армянской стороны. В результате [этих инцидентов] трое полицейских, шестнадцать граждан, четверо из которых были детьми, одиннадцать российских или армянских солдат российской военной базы были убиты или погибли, восемь солдат и семь граждан получили травмы разной степени тяжести».

Из всего перечня преступлений более всего город потрясло убийство шести членов семьи Аветисян военнослужащим Валерием Пермяковым 12 января 2015 года. Пермяков покинул караул и проник в дом семьи Аветисян, располагавшийся недалеко от части.

В тот день ребенок остался единственным выжившим, однако через неделю и он скончался в больнице. 13 января Пермяков был задержан российскими пограничниками при попытке пересечения границы с Турцией. По решению начальника Пограничного управления ФСБ России в Армении ◻️, задержанный был отправлен на 102-ю военную базу, то есть под юрисдикцию России, что противоречило договору о размещении военной базы и означало, что суд над военнослужащим должен пройти под юрисдикцией российской стороны, поскольку 61 ст. Конституции РФ запрещает выдачу граждан другим государствам. В итоге Пермякова судили и в российском, и армянском суде на территории 102-ой базы. Российский военный суд приговорил его к десяти годам лишения свободы только по статьям за дезертирство и кражу огнестрельного оружия и боеприпасов, а армянский суд приговорил Пермякова к пожизненному заключению. В 2017 году он был экстрадирован в Россию, где теперь отбывает наказание. Несмотря на обвинительный приговор и пожизненное заключение, многие остались не довольны качеством следствия, отмечая сокрытие или игнорирование фактов, неудовлетворительное поведение российской стороны.

Трагедия, случившаяся с семьей Аветисян, была не первым и не последним преступлением с участием российских военнослужащих, однако она разделила историю 102-ой военной базы на до и после.

Эдгар хотя и призывает никого не делить по национальности, все же говорит, что «после этого случая людям в городе невозможно объяснить, что вот этот русский немного другой русский, [чем Пермяков]». Похожим образом высказывается и иерей Тимофей Казарян, помощник командира по работе с верующим составом и настоятель храмов РПЦ в Гюмри, в том числе храма в войсковой части: «Преступление Пермякова очень сильно повлияло на отношение местных к военным».

Однако для многих жителей Гюмри Россия продолжает быть единственным гарантом безопасности, поэтому они не могут настаивать на выводе российских войск. Такой позиции придерживается и Тимофей Казарян. Он называет турков воинственным народом, который всегда готов растоптать Армению: «Моих прадедов выгнали из наших домов в Карсе ◻️, так что меня воспитывали в таком духе, что к народу нельзя повернуться спиной, а лицом к ним сейчас может только Россия. Многие это понимают и ценят, но есть люди с сильно западным мышлением — они думают, что если бы не было базы, то русские нас не вовлекали бы в свои проблемы».

Эдгар, с одной стороны, понимает, что 102-я военная база позволяет людям чувствовать себя в безопасности: «Мама спит спокойно, и вообще людям, которые ничего не понимают в политике, так легче жить, они себя защищенно чувствуют». С другой стороны, он подчеркивает, что само по себе присутствие российских военных — это проблема: «Когда в твоей стране шесть тысяч вооруженных людей другой национальности, не думаю, что это хорошо. Колонизация, брат. Но люди тут спокойно спят, зная, что нас защищает Россия».

Сами военные встречали разное отношение к себе. У Антона, проходящего службу на базе в этом году, осталось о местном населении самое положительное впечатление. У Дмитрия, служившего в Армении шесть месяцев в 2021 году — наоборот: «Некоторые армяне принимали нас как своих, благодарили за то, что мы их защищаем, но были конфликты: армяне собирались у ворот КПП с плакатами „Русские, валите отсюда“. Это неприятно, ведь мы же защищаем их и помогаем в этой войне. Но мы относимся к этому с пониманием».

Другое событие, поменявшее отношение к России и российским военным всей Армении, — это 44-дневная война. Арег Кочинян рассказывает о ней так: «До войны было понимание, что если у Азербайджана есть старший брат, союзник, то такой есть и у Армении. То есть если Турция примет прямое или косвенное участие в Карабахской войне, то и у нас есть тот, кто нам поможет. Но этого не произошло. Армения в одиночку воевала в 2020 году на карабахском фронте с Азербайджаном и Турцией. Причем Турция принимала прямое участие: турецкий спецназ и беспилотники. После войны большинство населения однозначно изменило свою позицию как насчет характера отношений с Россией, так и насчет базы в Гюмри».

Итогом 44-дневной войны стало трехстороннее заявление от 9 ноября между Россией, Азербайджаном и Арменией. Российская Федерация ввела миротворческий контингент на территории, которые остались под контролем Нагорно-Карабахской Республики — для мониторинга за соблюдением режима прекращения огня. Армения и в особенности Нагорный Карабах стали еще более зависимы от России. После войны изменилась и служба военных 102-ой базы: хотя они и не входят в состав миротворческого контингента, они отправляются на линию соприкосновения.

Дмитрий был призван в состав ВС России в ноябре 2020 года. Он рассказывает, что в военкомате его спросили, есть ли у него желание проходить службу в Армении. Дмитрий согласился и уже через полгода после начала службы получил рапорт о перемещении в Гюмри. В Армении он подписал контракт и остался там на полгода.

«Как только я попал в роту, мне сразу сказали, что рота серьезная ◻️. Основной упор был на огневую и тактическую подготовку, которая проходила каждый день под руководством командира роты и командиров взводов и отделений. В сравнении с подготовкой в России наша служба была очень серьезная, ведь вблизи нашей базы — вооруженный конфликт Армении и Азербайджана. Наши ребята принимали в нем участие в качестве союзников Армении в зоне боевого конфликта». О своих впечатлениях о службе он говорит: «Где слышна стрельба, где жизнь на грани опасности и чувствуешь страх, тревожно на душе. Но страх со временем я смог перебороть и даже в этой разрухе, в этой канонаде выстрелов присутствовала своя романтика».

У солдата 102-й базы Антона, который проходит службу сейчас, другая история. По его выражению, он «альтернативщик» и выбрал службу по контракту на два года вместо срочной: «В общем-то это как ходить на работу, получать зарплату, и на самом деле я очень рад, что поехал в Армению, потому что понимаю: пойди я служить недалеко от дома, я бы оказался сейчас на войне. Здесь тоже довольно неспокойно из-за конфликта между Арменией и Азербайджаном, но это, конечно, разительно отличается от Украины». При этом Антон отмечает, что пока для него нет опасности отправиться в Украину: «Очень многие военнослужащие 102-ой базы хотят, чтобы их отправили в Украину, пишут рапорта, но их не отпускают». Он объясняет это тем, что Россия имеет обязательства перед Арменией и военные с базы должны будут принимать участие по защите территории страны: «У нас была как-то боевая тревога целую неделю, [азербайджанцы] заняли село в Карабахе, то есть да, понятное дело, это зона ответственности миротворческого контингента, но в случае чего наша база будет оказывать помощь».

Антон рассказывает, что большинство военнослужащих поддерживают агрессию России в Украине: «У большинства моих сослуживцев провластные взгляды.

Не такие космические деньги там платят, но люди рвутся, говорят, что планируют получать от ста пятидесяти тысяч рублей в месяц».

Иерей Тимофей Казарян рассказывает о своем взаимодействии с военнослужащими: «В основном прихожане церквей не военные. Военные не задерживаются здесь: это люди, которые переводятся постоянно. Некоторые служат десять-пятнадцать лет, но большая часть быстро уезжает. Мы привыкли к прощанию с ними. Многие не понимают, зачем нужен священник в армии. В моей практике было очень много солдат, которые приходили в предсуицидальном состоянии. Военный не доверяет психологу так, как может довериться священнику, потому что знает, что священник — это чистота и он никогда никому ничего не скажет. Военнослужащие и офицеры заинтересованы в том, чтобы в храме всегда был порядок, и помогают храму. Они так приносят пользу своей душе».

Тату-мастер Эдгар рассказывает про татуировки военных: «На гражданских должностях в базе работает много армян, и военные спрашивали у них про татуировки — так они вышли на меня. Полюбился я им, потому что сам служил два года и понимал, что, когда ты в армии, все остальное теряет смысл, ты становишься частью всего этого. Тебя интересует память об армии. Вот есть понятие „скорпион“ — оно означает, что человек служил в Закавказье. Так что русскому можно предложить скорпиона, медведя или что-то славянское». Эдгар также добавляет, что последние годы у него в студии уже стали работать и жены военнослужащих.

Российские военные не остаются нейтральными в конфликте Азербайджана и Армении и симпатизируют последней. Дмитрий объясняет свою позицию: «Азербайджанский народ вторгся на земли Армении как оккупант и решил просто присвоить себе Нагорный Карабах, не имея на то никакого права. [Моя позиция] — это просто поддержка своего союзника, а Азербайджан — [наш] политический противник. Война 2020 года не закончилась, вооруженный конфликт продолжается по сей день».

Похожее мнение и у Антона: «У меня позиция по конфликту была и до прибытия в Армению. Я очень внимательно следил за войной. В Нагорном Карабахе испокон веков жили армяне, они были там тысячи лет. А азербайджанцы сейчас захватывают и уничтожают древние армянские памятники. Они стремятся показать, что это исконно азербайджанская земля. Хотя Азербайджан — это тоже очень натянутое понятие. В общем-то это государство нескольких народов, которые проживали на этих землях. Азербайджан ведет очень агрессивную политику, я бы даже сказал, на грани геноцида, ведь все население [отвоеванных в ходе последней войны земель] было вынуждено уехать, а те, кто остался, сталкивались с очень жестоким обращением. Это все последствия руководства Азербайджаном авторитарного лидера Алиева, который попал под влияние другого такого же авторитарного лидера Эрдогана. Решением конфликта будет не победа одной из сторон, а выработка концепции, в которой эти народы будут мирно сосуществовать, жить на одной территории… Один раз довелось пообщаться с миротворцами. Они пожаловались на действия азербайджанской стороны, которая устраивает провокации и всячески мешает им работать. Об этом как-то не пишут, но стрельба ведется фактически каждый день».

К седьмому месяцу войны России с Украиной Армения так и не высказалась в поддержку той или иной страны. Это понятно: с одной стороны, Армения зависима от России, с другой стороны, Армении важно поддерживать хорошие связи с ЕС и США, с которыми она имеет совместные программы развития.

Арег Кочинян рассказывает, что последние тридцать лет в Армении сосуществуют две школы внешнеполитической мысли. Условно их можно назвать школами позитивного и негативного влияния третьей силы, где первая сила — Армения, вторая — «‎недоброжелательные страны»‎ (Азербайджан и Турция), а третья — Россия, страны ЕС, США или Иран.

«Большинство политиков придерживаются мнения, что третья сила играет положительную роль: она защищает Армению от внешних врагов. Вторая же школа говорит: не будет никогда никакой силы, которая во вред своим интересам помогла бы Армении просто так. Вторая школа стремится к нормализации отношений с Азербайджаном и Турцией даже ценой односторонних уступок. У Армении как политической единицы есть будущее только в том случае, если нам удастся урегулировать конфликт с Азербайджаном и Турцией, после чего надобность в российской базе будет уменьшаться, а следовательно, будет уменьшаться и российское влияние. На сегодняшний день у нас почти отсутствуют отношения с Турцией, а с Азербайджаном у нас конфликт, что подразумевает большие проблемы и риски в сфере безопасности, поэтому сейчас говорить о выводе российских войск нелогично. Однако в долгосрочной перспективе — это наш императив».

Россия, разумеется, пытается извлечь максимальную выгоду из труднейшего положение Армении и позволяет себе навязывать условия сотрудничества. Так, Армения предоставляет России землю под военную базу на безвозмездной основе. Это отличает 102-ю военную базу, например, от российских баз в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане, за которые из российского бюджета ежегодно тратятся сотни миллионов долларов. В последние годы это обычно объясняется тем, что Россия платит за базу не напрямую, а через поставки оружия по кредитному соглашению или продажу по внутрироссийским ценам. В этом есть доля правды, но такое положение дел все равно проблематично: без четко прописанных условий у сильной стороны всегда остается возможность для манипуляций.

Другая проблема тоже связана с финансами. Армения не только отдает территорию для базы на безвозмездной основе, но и несет часть расходов на ее содержание и обеспечивает снабжение электроэнергией, водой и другими видами коммунально-бытового обслуживания. При этом информация о том, во сколько бюджету Армении обходится 102-я база, является государственной тайной.

Договоры и соглашения между Арменией и Россией, связанные с военным присутствием России, не могут считаться удовлетворительной правовой основой для функционирования базы. Этому посвящена часть уже упомянутого доклада Russian Military Presence in Armenia, Moldova and Ukraine and its Impact on Human Rights Situation. Его авторы на основе анализа документов отмечают, что у властей Армении отсутствуют механизмы мониторинга деятельности военной базы и контроля за ней, ней, что неоднократно приводило к нарушению прав человека. Формат функционирования базы и сами документы не соответствуют стандартам Армении как суверенного и правового государства, а также ее Конституции.