Во-первых, уничтожены практически все конкурирующие формы политической организации больших сообществ. Современные формы правления, в том числе и демократические, наследуют абсолютизму, в них суверен как бы «собирается» из политических институтов. По конституции суверенитет принадлежит народу, но для того, чтобы этот суверенитет осуществить, предположительно народная воля должна быть собрана в одну точку, в некоторого центрального коллективного актора, который действует от его имени, управляет всем и монополизирует право применять силу на данной территории.
Во-вторых, государства поглотили изрядную часть других негосударственных институтов: подчинили себе церковь, сели на шею местному самоуправлению, изрядно разрушили сословные формы координации, подмяли юриспруденцию, формализовали образование, зарегулировали экономику, по локоть влезли во внутренние дела семьи. Все альтернативные формы координации между людьми были либо разрушены, либо вытеснены в маргинальную роль, либо отформатированы под государство. И теперь действительно так и есть: там, где уходит или хотя бы шатается государство, начинается бардак. Но это не всегда так было — и не всегда так будет.
Томас Гоббс, насмотревшись в эпоху войн и мятежей на всякие беспорядки, высоко отзывался о централизованном национальном государстве, которое тогда только формировалось. Но интуиция великого мыслителя заставила назвать его Левиафаном — всеобъемлющим монстром, который гребет все под себя. Можно сказать, что это название стало пророческим.