После того, как 24 февраля российские войска напали на Украину, по всей России развернулось антивоенное движение. Активную роль в нем играют и студент_ки российских высших учебных заведений: они создают и подписывают коллективные открытые письма, расклеивают листовки, выходят на уличные акции протеста, стоят в одиночных пикетах и вывешивают флаги из окон общежитий в поддержку Украины.

Руководство российских университетов иначе отреагировало на начало войны. 4 марта «Российский союз ректоров» выпустил обращение в поддержку спецоперации по «демилитаризации и денацификации» Украины, в котором призвал студентов «сплотиться вокруг нашего Президента». Обращение подписали ректоры более 300 вузов, в числе которых МГУ, СПбГУ, НИУ ВШЭ, МГТУ им. Н.Э. Баумана и РГГУ.

Во многих университетах стали проводиться пропагандистские мероприятия: лекции о «геополитике», русской национальной элите, Донбассе, «фейках» о действиях российской армии и наказании за их распространение, «геноциде русских» и нынешней ситуации в Украине, а также показы фильмов для «патриотического воспитания студентов». Некоторые высшие учебные заведения пошли еще дальше. Так, в КФУ старосты и кураторы рассылают студентам анонимный опрос об их «социальном самочувствии» с вопросами о том, «поддерживают ли они специальную военную операцию российских войск на территории Украины»; в РГГУ преподаватель физкультуры предупреждает о недопустимости участия в акциях протестах; в МАРХИ за участие в митинге в честь присоединения Крыма к России предлагают закрыть долги, а в МГУ — заплатить 1000 рублей. В СПбГУ поступили гораздо проще: решили отчислять учащихся, задержанных на антивоенных акциях. (А потом, кажется, передумали).

Несмотря на давление и запреты, студент_ки продолжают отстаивать свою позицию и выступать против войны. Вот истории некоторых из них.

«Студенты против войны» — движение российских студент_ок, выступающих против войны в Украине. Беседовавший с DOXA представитель движения пожелал остаться анонимным.

«Студенты против войны» появились 24 февраля, когда несколько студенто_к собрались, чтобы обсудить, что можно сделать [в нынешней ситуации] и как проявить свою антивоенную позицию. Тогда мы прежде всего пытались понять, есть ли в вузах на местах инициативные группы, если нет — возможно ли их организовать. Мы делились своими мыслями и обсуждали то, что предложили другие инициативные группы: способы самоорганизации, инструкции по взаимопомощи, идеи для агитации к антивоенной позиции и ее интеграции в учебный процесс. Почти сразу у нас появился бот для связи со студентами, преподавателями и другими неравнодушными, а также канал, где мы стали рассказывать о своих идеях, новостях и результатах акций.

Главная цель движения — соединить друг с другом студентов, протестующих против войны. Мы хотим, чтобы те, кто осуждает военную агрессию, увидели, что они не одни: что по всей России студенты самоорганизуются и проводят антивоенные акции. Мы призываем коллег поддерживать друг друга, выстраивать горизонтальные связи. У студенческого протеста богатая история, и мы предлагаем максимально использовать этот ресурс для борьбы.

Как показала война, российские университеты сейчас — это структуры, обслуживающие государство и армию, пропагандистские машины. Во многих вузах руководство занимает провоенную позицию, угрожает студентам и преподавателям, выступающим против войны. Но университет — это не казарма, а пространство критического мышления и академической свободы. Мы считаем, что студенты здесь не гости и не подданные. Они имеют право не только высказывать свою позицию, но и определять судьбу университета. Поэтому антивоенный протест непосредственно связан с освобождением образования и науки.

В сегодняшней ситуации нам кажутся важными три вещи: цифровая безопасность, взаимная поддержка и информирование о способах правовой защиты. Если ты один и у тебя нет конкретного плана действий, то в ситуации угрозы становится очень страшно, особенно когда постоянно видишь новости о задержаниях и делах против протестующих. Много опасений сейчас вызывают отчисления за участие в антивоенных акциях, но если не молчать, совместно сопротивляться, вступаться за однокурсников, обжаловать наказания, то можно заставить руководство [университета] задуматься, стоит ли идти на такие меры.

Прямо сейчас, в условиях репрессий, цензуры и полицейского насилия, сложно рассчитывать на массовые демонстрации. Но мы считаем критически важным именно в таких условиях выстраивать цепи солидарности и прорывать информационную блокаду.

В России уже ощущается экономический кризис, многие люди теряют работу, армия несет потери, кое-где пропагандистская машина дает сбои — мы надеемся, что это приведет к росту недовольства, и организованное антивоенное движение понадобится, чтобы дать этому недовольству форму и голос.

Самые большие перспективы, как нам кажется, связаны с забастовками — над их организацией работают «Феминистское Антивоенное Сопротивление», «Антивоенный больничный» и некоторые другие инициативные группы. Мы сами предлагаем вариант, подходящий для университетов — «образовательную забастовку», в рамках которой студенты могли бы взять обучение в свои руки и выступить против войны.

Дмитрий Иванов — студент МГУ, создатель телеграм-канала «Протестный МГУ». 17 марта неизвестные нанесли надписи белой краской и букву Z на дверь квартиры Дмитрия.

Мне двадцать два года, я студент факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ. В 2017 году я впервые вышел на митинг «Он нам не Димон», организованный Алексеем Навальным. После этого ходил на другие митинги Навального, на которых меня несколько раз задерживали. Там же познакомился с правозащитниками и гражданскими активистами. Летом 2018 года, когда студенты МГУ протестовали против установки фан-зоны для футбольных болельщиков под окнами главного здания университета и добивались ее переноса в другое место, я создал свой телеграм-канал, в котором освещал студенческие акции, сначала анонимно. После того, как в декабре 2018 года я столкнулся с давлением со стороны силовиков, решил деанонимизироваться и с тех пор веду канал от своего имени. Ни администрация факультета, ни ректорат никогда не проявляли излишнего интереса к моей деятельности, проблем с учебой из-за ведения канала не возникало.

В конце февраля этого года произошла трагедия: Владимир Путин от нашего имени развязал агрессивную войну с Украиной. До последнего я не рассматривал такой сценарий как вероятный и верил в рациональность мышления тех, кто принимает решения, однако реальность оказалась хуже ожиданий. На этой войне гибнут тысячи людей, разрушаются украинские города, а Россия оказывается в полной изоляции от мира, поэтому мне кажется естественной и очевидной необходимость выступать против: это очень страшная, но очень понятная ситуация, в которой есть очевидное зло. Для себя единственным правильным вариантом я считаю продолжать высказываться против войны — делай, что должен, и будь, что будет.

Вадим Хрущев — студент Казанского федерального университета автор открытого письма студентов, выпускников и преподавателей КФУ против войны.

Я учусь на четвертом курсе культурологии Казанского федерального университета и подрабатываю в службе поддержки Яндекса.

Изначально я искал антивоенное письмо от КФУ, чтобы просто подписать его, но не нашел и решил сделать сам. Я видел настроения студентов, и этим письмом мне хотелось объединить их и дать понять, что тех, кто осуждает эту «спецоперацию», много.

У меня есть твердая политическая позиция, и сейчас, когда моя страна на глазах катится в пропасть, я не могу и, что самое главное, не хочу оставаться в стороне. Я, как и многие, чувствую ответственность за происходящие события и понимаю, что только в наших силах сейчас что-то изменить.

17 марта у меня дома был обыск. Конечно, официальная причина никак не связана с письмом, но все мы все понимаем... За день до этого представители университета пытались узнать наше с другом место жительства. Единственное, что точно было из-за письма, так это беседа с директором Института [международных отношений КФУ] Рамилем Равиловичем Хайрутдиновым и его заместителем по воспитательной и социальной работе Виктором Евгеньевичем Туманиным. Они пытались выяснить, что побудило меня начать сбор подписей, и настойчиво просили не продолжать его. Также 25 марта у меня и моего друга Артура Ханова, с которым мы вместе снимаем квартиру, прошёл ещё один обыск. Только в этот раз в постановлении речь шла об Артуре.

Сейчас образование в России становится закрытым и отрывается от мирового течения мысли. Это ужасно и ни к чему хорошему не приведет. Оно [российское образование] и раньше в мире не ценилось, а сейчас и подавно не будет. Меня поражает лицемерие руководства КФУ. Они вроде желают университету процветания, но при этом поддерживают политику, которая неизбежно ведет к развалу науки и образования. Я думаю, они [руководство КФУ] все понимают, просто выслужиться перед начальством для этих людей важнее, чем создать успешный и конкурентоспособный университет.

Я не эксперт и не могу сказать, к чему приведет антивоенное движение. Но я знаю точно: останавливаться нельзя, потому что ответ перед будущим поколением держать нам, и не хочется, чтобы наши дети и внуки думали о нас как о трусах и конформистах.

Сейчас, когда маховик репрессий разгоняется с каждым днем, делать что-либо становится очень трудно и опасно. Я думаю, перед каждым человеком встает вопрос: насколько он готов пожертвовать собой и своим временем во имя своего будущего. Все ответят на него по-разному. Я и сам не ответил на этот вопрос полностью, но точно определил: продолжать борьбу буду, но пока непонятно, в каких форматах.

Софья Семенова — студентка СПбГУ, фигурантка дела о сожжении чучела в военной форме. Софья покинула Россию из-за уголовного преследования.

Я учусь в СПбГУ на факультете свободных искусств и наук. Во время учебы в университете я занималась студенческим активизмом. В основном это были разные проекты на моем факультете, связанные с созданием студенческого сообщества. Также я участвовала в городских проектах: помогала муниципалитетам и вместе с жителями Петроградки [Петроградского района] создала инициативу «Общественный сад».

Я занимаюсь антивоенным активизмом, потому что невозможно им не заниматься. Сейчас в Украине умирают люди из-за войны, которую развязало наше государство, и я как гражданка этого государства обязана воздействовать на власть и на людей, которые меня окружают.

В первые дни войны я делала стикеры и листовки, расклеивала их по городу. Потом моя деятельность была связана с митингами, а во время Масленицы я провела акцию с сожжением чучела. Мы с друзьями задумались о том, какое чучело сжечь в этот раз, и решили, что это может быть чучело в военной форме. Когда я проводила эту акцию, то представляла, как мирные люди и солдаты умирают — они умирают буквально так, как горит это чучело. Но только в моем случае это была ненастоящая фигура, а в Украине [гибнут] живые люди.

Закончилась акция тем, что на меня завели уголовное дело. У меня дома прошли обыски, я отсидела двое суток, а потом был суд, на котором вынесли меру пресечения: мне нельзя что-либо постить в социальных сетях и посещать массовые мероприятия. Моего друга Игоря (называет себя Егором), который тоже участвовал в этой акции, заключили под стражу в СИЗО.

Не могу сказать, что в моем университете все узнали про эту акцию, но по крайней мере это был один из немногих инфоповодов о «спецоперации», который вообще появился в стенах вуза.

Когда появилась информация о моем уголовном деле, многие студенты и преподаватели поддерживали меня. Они помогали собирать характеристики для суда с места учебы и пришли на заседание. Сам СПбГУ никак не отреагировал, для него это как будто осталось незамеченным. Меня пока даже не отчисляют.

Однако из-за того, что сторона обвинения планирует обжаловать мою меру пресечения, я была вынуждена покинуть Россию. Она [новая мера пресечения] будет жестче. Изначально решение было не таким суровым только потому, что у меня была хорошая судья. Мне очень не хотелось уезжать, но у меня есть стойкое ощущение, что меня отправят в СИЗО.

Сейчас я в безопасности и буду пытаться помогать дальше дистанционно. Я считаю антивоенный активизм не то, что возможным… Я считаю его обязательным. Он должен быть, но нужно придумать подходящую форму. Сейчас все стали бояться уличных акций. Никто их особо не анонсирует, мало кто выходит. Если в первые дни войны весь центр Петербурга был в надписях «Нет войне», стикерах и листовках, то когда я вернулась в город после суда, этого стало гораздо меньше. Все в основном переместилось в социальные сети.

До этого протест для меня выражался в физической форме, а сейчас я не знаю, как действовать так, чтобы это помогало солидаризироваться с другими. Наверное, основное, что было и остается актуальным, — это общение с родственниками, друзьями и знакомыми, которые поддерживают режим и военные действия в Украине, слушают пропаганду и заблуждаются в том, что происходит. Нужно пытаться убедить их в том, что война и все происходящее сейчас — это плохо и что в этом виноват режим. Надеюсь, что грядущий крах экономики затронет те слои населения, которые раньше находились в пассивном состоянии. Хочется верить, что это во что-то выльется.

Анна Зайцева (имя изменено) — студентка Волгоградского гуманитарного университета, распространявшая в университете антивоенные листовки и наклейки.

Я учусь в Волгоградском государственном университете. Я занялась антивоенным активизмом, потому что не могу иначе: это единственное, что я могу сделать для украинского народа. Если я перестану заниматься активизмом, то перестану уважать себя как человека.

Я распространяла в университете листовки с антивоенными призывами, ссылками на телеграмм-каналы «Медиазоны», «Медузы», «DOXA», «ОВД-инфо», «Феминистского Антивоенного Сопротивления» и движения «Студенты против войны».

Первые две недели руководство университета никак не реагировало на то, что я распространяю листовки. Потом в туалетах повесили объявление о том, что студентам запрещается портить стены. Но я его проигнорировала и стала распространять еще и листовки с призывом к уборщицам бойкотировать свою работу и не срывать наклейки и тексты. Мне было известно, что в университете нельзя писать про политику, что это место для учебы. Но мне кажется, что сейчас не время говорить о том, что вузы — это не место для политики.

По итогу в университете меня обвинили в расклейке и распространении агитационного материала из-за того, что я ходила по университету с рюкзаком, на котором была цитата из книги Дарьи Серенко «Девочки и институции» — так я участвовала в «тихом пикете». Я не стала признаваться в распространении антивоенных листовок и наклеек, так как у администрации не было доказательств моей причастности, всю информацию они пытались выяснить во время «бесед». Тогда мне грозили уголовкой за хулиганство и порчу имущества, просили назвать имена других студентов из вуза, кто занимается подобной антивоенной деятельностью. Помимо уголовного преследования, мне угрожали и тем, что я не смогу найти работу по специальности, так как они обратятся в полицию. У них было простое требование — снять надпись с рюкзака. Я отказалась.

Я не знаю, закончилось ли разбирательство в нашем вузе, но меня перестали вызывать на «беседы».

Я считаю, что перспективы у студенческого антивоенного движения не самые радужные. Боюсь, что тех, кто выступает против войны, в итоге отчислят. Но я собираюсь продолжать заниматься антивоенным активизмом, готовясь к тому, что меня могут посадить.

Антивоенный активизм возможен, но нужно понимать связанные с ним риски. И если ты готов пойти на это, то идешь и делаешь. А если нет, то ищешь другие формы или подстраиваешься под существующие, чтобы не спалиться.

Ольга Мисик — студентка МГУ и политическая активистка, фигурантка «дела о будке».

Вроде бы я учусь на журфаке МГУ, а вроде бы и нет — суд запретил. Вроде работаю, а вроде и нет — неофициально же. Вроде волонтерю, а вроде и нет — всего час в день, да и какая это работа.

Я занимаюсь антивоенным активизмом, потому что не могу иначе. Я делаю лучшее, что могу сделать для России, вот и все.

Понятия не имею, как в МГУ относятся [к студенческим антивоенным инициативам] и знают ли вообще о них. Сейчас я нахожусь в академе и хотя бы какое-то время могу не думать о том, как к моему активизму отнесутся в администрации [университета]. Даже немного жалко: все-таки очень хочется политизировать универ, говорить о войне с преподавателями, обсуждать экономику с одногруппниками. Но с другой стороны, хочется банального спокойствия, нормальной человеческой жизни, хочется хоть на пару дней отвлечься от реальности и просто не думать.

[16 марта неизвестные нанесли надписи белой краской и букву Z на дверь квартиры Ольги Мисик] Скорее всего, это были какие-нибудь городские сумасшедшие вроде Серба под кураторством эшников — вероятнее всего, небезызвестного [сотрудника центра «Э»] Олега Кузнецова. Закончилось все тем, что мы с друзьями отмыли дверь, а у меня на тридцать тысяч увеличилось число подписчиков в твиттере.

Не хочу наговорить себе на новую статью, поэтому лучше напомню, что наиболее эффективны сейчас две вещи: просвещение и огласка, а также волонтерские организации, куда можно донатить (или даже идти в волонтеры). Для первого даже необязательно нужны листовки, стикеры или каналы с большой аудиторией — достаточно на бытовом уровне говорить с родителями, коллегами, соседями, рассказывать им о происходящем и стараться переубедить. Это то немногое, что способен сделать каждый, и таким «маленьким активизмом» нельзя пренебрегать.

Я в свою очередь собираюсь делать все, что в моих силах, ведь каждый может делать небольшие дела, а большой путь всегда состоит из маленьких шагов.