24 февраля, в первый же день войны, Екатерина покинула Ирпень. Вместе с молодым человеком они уехали в соседний городок — Ворзель, находящийся между Бучей и Ирпенем. Там она пережила оккупацию.
«Все магазины были размародерены, продукты было практически невозможно достать. Мы ели такие, знаете, новые блюда: пельменный пирог. Просто пельмени растаяли, и мы делали пирог. Мы делали суп из голов скумбрии, то есть уху. Ну у нас такой дефицит продуктов был. Делились все друг с другом. Мы готовили на каждый подъезд огромную кастрюлю супа и что-то вроде второго блюда. Не хватало банальных вещей: картошки, морковки, лука. Готовили из того, что было. Никакая гуманитарка до нас не доезжала: прямо под боком, около нас стояли российские войска. Кроме того, люди из Ворзеля платили деньги, чтобы их эвакуировали. На беларуские деньги от трех до пяти тысяч рублей [от 50 до 80 тысяч российских рублей — прим. DOXA]. Тогда еще не было никаких [гуманитарных] коридоров, поэтому некоторые люди платили. Но их судьба неизвестна: получилось им уехать или нет», — вспоминает девушка.
Гуманитарные коридоры открылись только 9 марта. Об этом жители Ворзеля узнали не сразу, поскольку российские войска глушили связь. На следующий день, после того как первая колонна машин добралась до Киева, уехали и остальные. По воспоминаниям Екатерины, автомобилей было много — около 30.
После оккупации девушка приезжала и в Ирпень. Говорит, повезло: квартира осталась целой, только балкон прострелен. Но вокруг все разрушено. «Ирпень — очень страшно. Я ездила недавно, у меня есть фотографии. Ездила холодильник убрать, так как он 72 дня не открывался. Я шла километр, знаю все эти улицы. Но я просто не могла поверить, что это тот город, в котором жила», — рассказывает девушка.
Анастасии удалось покинуть Украину 28 февраля. Сразу из города уехать не получилось: женщина ждала друга из Киева, чтобы помочь ему уехать из страны. «Я не могу бросить своих — у меня попросили помощи. Они ехали сутки. Естественно, мы их ждали. Мы могли уехать в первый же день. Потом мы забрали еще одну девочку-врача из Беларуси. 25 февраля мы приехали на границу», — вспоминает она.
Анастасии удалось пересечь границу только через два дня из-за большой очереди. По ее воспоминаниям, большинство из тех, кто уезжал, — молодые девушки с детьми на руках, которым она активно помогала. «Мы видели все: продажную полицию, которая за деньги проводила через очередь людей, женщин с детьми. Я выходила, помогала <…> Например, девочка устала с ребенком, а надо помочь подогнать машину, потому что водит только одна, другая с детьми, в туалет и никуда не выйти. А если пропускаешь — можешь остаться тут, потому что очень хитрые проскакивают вперед и могут продать очередь», — говорит Анастасия.