«Это возможно самое важное и нужное выступление в моей жизни»
Феликс Редька о стендапе в сумском бомбоубежище
Авторка: Екатерина Мороко
Публикация: 30 марта 2022
«Привет! Меня зовут Феликс Редька. Я нахожусь в Сумах, это город, в котором я родился, проживаю и работаю, как до войны, так и сейчас. Со мной моя собака, французский бульдог Федор, жена Саша, мы в своей квартире», — так комик Феликс Редька начинает свое короткое приветствие. В последнее время ему часто приходилось разговаривать с журналистами — после того как он организовал стендап-концерт в одном из бомбоубежищ в Сумах, интервью с ним записали украинские, английские, французские и российские журналисты. Помимо стендапа, Феликс пародирует советника Зеленского, Алексея Арестовича, изображает мэра Сум и помогает журналисту Гордону продавать мерч. Мы тоже спросили у Феликса, как жить и смеяться во время войны, когда твой отец военный, а мама невротик. У Феликса есть ответ.
«Диссонанс, а мы в нем живем»
Перед интервью я выгуливал собаку, а потом наблюдал за тем, как моя жена Саша готовит лимонный пирог. Сейчас мы стараемся максимально перестроить свою жизнь под довоенный режим, чтобы не сходить с ума и отвлечься от всего, что происходит за окном. Обычно я просыпаюсь, выгуливаю собаку, делаю бытовые дела, ко мне приходят товарищи, и мы стараемся придумывать смешные видео и приколы, к вечеру смотрю какой-то контент, ужинаю и ложусь спать. Стараюсь максимально вести свой быт в довоенном формате.
Мои мама и младший брат живут на соседней улице. Брат учится в третьем классе, мама в рутине проводит свои дни, а папа у меня военнослужащий офицер ВСУ, он сейчас где-то на передовой, а где именно, я не знаю, он не рассказывает.
Мои мама и младший брат живут на соседней улице. Брат учится в третьем классе, мама в рутине проводит свои дни, а папа у меня военнослужащий офицер ВСУ, он сейчас где-то на передовой, а где именно, я не знаю, он не рассказывает.
Кроме комедии, меня очень поддерживает семья и быт. Если бы я сидел дома один, было бы намного сложнее, чем когда я сейчас с собакой, с женой, с братом и с мамой, со своими товарищами. Из опыта человека, проживающего в военных условиях, могу сказать, что круче всего во время войны помогает имитация довоенной жизни. Помыть пол, помыться, побриться, приготовить покушать, выгулять собаку — вот такие рутинные монотонные вещи. Это то, что позволяет сохранять спокойствие. Потому что первые несколько дней, мы не вылазили из телеграм-каналов, читали о том, что происходит, и это были самые сложные для психики дни. После того, как ты насильно себя вталкиваешь в привычный ритм жизни, становится намного проще.
Я своим ремеслом, то бишь комедией, стараюсь и других людей поддерживать. Каждый божий день стараюсь что-то придумать, выложить, пошутить. Судя по тому фидбеку, который я получаю, это эффективно.
Я своим ремеслом, то бишь комедией, стараюсь и других людей поддерживать. Каждый божий день стараюсь что-то придумать, выложить, пошутить. Судя по тому фидбеку, который я получаю, это эффективно.
Обстановка в Сумах сейчас максимально странная. У нас относительно спокойно, и я всем говорю, что у нас хорошо. У нас есть вода, газ, свет, интернет, есть продукты — не в довоенном объеме и ассортименте, но с голоду не умираем. На три четверти город заблокирован (российскими войсками, — прим. ред.), есть только один выезд, через него проходят зеленые коридоры, через него же привозят гуманитарную помощь. Но это состояние пограничное. По сравнению с Мариуполем, Харьковом и Черниговом у нас действительно хорошо, но в то же самое время, сохраняется угроза артобстрела каждый день. Буквально неделю назад мы спускались в подвал под звуки самолета. Самое стремное из всего военного времени, это, наверно, звуки пролетающего самолета, после которого у нас произошло несколько взрывов и погибло 22 человека, трое из которых дети. Назвать это «хорошо» очень трудно с одной стороны, но с другой стороны, когда видишь, какие кошмары происходят в других более горячих точках страны, ты говоришь, что это «хорошо» — вот такой вот диссонанс сейчас происходит, и мы в нем живем.
Концерт в бомбоубежище
Буквально несколько дней (с начала войны, — прим. ред.) мы ничего не понимали, были в подвешенном состоянии. Когда ситуация плюс-минус устаканилась, чтобы не сойти с ума, мы начали с ребятами, возвращаться к своей деятельности, то бишь к созданию юмористического контента на ютубе — мы постим его в моем канале Феликс Редька. Прошло еще несколько дней, мы поняли, что наша психика и психика людей более-менее восстановилась, и мы подумали, что надо провести стендап-концерт в оффлайне. Изначально планировали сделать это для вооруженных сил Украины или для территориальной обороны, но это, к сожалению, небезопасно. Поскольку каждый день мы спускались в бомбоубежище, в подвалы, подумали, что будет уместно и безопасно провести концерт в комфортном и вместительном бомбоубежище. Мы кинули клич в инстаграме, и на нас вышли люди с таким бомбоубежищем. Мы заправили генератор, подключили аппаратуру — звук, свет — собрали людей в инстаграме и все. Концерт был бесплатный.
Организовать этот концерт было точно не сложнее, чем обычный. Все шли на встречу. Если до войны нам нужен был микрофон, мы звонили человеку, у которого есть микрофон, оказывалось, что этот микрофон занят на какой-нибудь свадьбе, а даже если он не занят, надо за него заплатить, договориться о встрече, приехать за ним. Сейчас мы просто звонили людям и говорили, что нам нужно, и они сразу это предлагали. Как бы парадоксально это не звучало в нашей ситуации, было легче организовать мероприятие и даже собрать людей. Если бы это было довоенное мероприятие, нам пришлось бы рекламировать концерт, настраивать таргет, здесь же реклама была не нужна. Мы просто объявили в инстаграме о том, что будет мероприятие, и люди сами собрались.
Организовать этот концерт было точно не сложнее, чем обычный. Все шли на встречу. Если до войны нам нужен был микрофон, мы звонили человеку, у которого есть микрофон, оказывалось, что этот микрофон занят на какой-нибудь свадьбе, а даже если он не занят, надо за него заплатить, договориться о встрече, приехать за ним. Сейчас мы просто звонили людям и говорили, что нам нужно, и они сразу это предлагали. Как бы парадоксально это не звучало в нашей ситуации, было легче организовать мероприятие и даже собрать людей. Если бы это было довоенное мероприятие, нам пришлось бы рекламировать концерт, настраивать таргет, здесь же реклама была не нужна. Мы просто объявили в инстаграме о том, что будет мероприятие, и люди сами собрались.
В организации концерта принимали участие две стороны: ребята, которые обустраивали бомбоубежище, и комики, всего около десяти человек. Все максимально быстро согласились участвовать в этой затее, потому что это был 24-ый день войны, всем уже надоело сидеть дома, все уже хотели хоть что-нибудь поделать не обыденного. Уже на этапе организации было ощущение, что это правильная идея, потому что все складывалось достаточно легко.
Перед выступлением я очень сильно волновался. Я отдавал себе отчет в том, что это возможно самое важное и нужное выступление в моей жизни, и мне хотелось, чтобы оно прошло великолепно. По поводу самой обстановки у меня никаких переживаний не было. Были мероприятия и условия похуже, в которых я выступал, чем бомбоубежище — такая у нас судьба у комиков. Единственное, на что я обратил внимание, так это то, что на концерте была охрана: во избежание провокаций у нас по периметру зала стояли ребята из территориальной обороны — люди с автоматами и в масках, вот это было очень необычно. Остальное все было окей.
Перед выступлением я очень сильно волновался. Я отдавал себе отчет в том, что это возможно самое важное и нужное выступление в моей жизни, и мне хотелось, чтобы оно прошло великолепно. По поводу самой обстановки у меня никаких переживаний не было. Были мероприятия и условия похуже, в которых я выступал, чем бомбоубежище — такая у нас судьба у комиков. Единственное, на что я обратил внимание, так это то, что на концерте была охрана: во избежание провокаций у нас по периметру зала стояли ребята из территориальной обороны — люди с автоматами и в масках, вот это было очень необычно. Остальное все было окей.
«Этим людям нужна комедия»
Никаких сомнений насчет уместности стендап-концерта у меня не было. Некоторые товарищи сомневались, что появятся люди, которые будут нудить, мол война, куда проводить мероприятия и концерты. У меня было внутреннее ощущение того, что люди с удовольствием откликнутся и придут на этот концерт. Как показала практика, так и получилось. У нас даже не хватило мест (на концерте в бомбоубежище присутствовало около 100 человек, — прим.ред.), и более того после концерта к нам массово стали писать с просьбой повторно провести мероприятие, множество СМИ стали обращаться за комментариями. Это однозначно была правильная и нужная идея в этот момент.
Комедия во время войны на сто процентов этична. Потому что с самых первых дней войны во всех телеграм-каналах люди начали массово клепать мемы и юмористические тик-токи с высмеиванием российского руководства, военнослужащих и так далее. На этом концерте реакция людей на шутки была ярче, чем в довоенный период, потому что у людей куча зажимов, куча рефлексии в голове, им нужно куда-то это выплескивать. И для нас, комиков, это суперблагодатная почва, потому что в нормальное невоенное время у нас больше моральных границ и ограничений. Перед тем как начать мероприятие, мы разговаривали с людьми — в качестве разогрева перед концертом — и мы спрашивали у них, готовы ли они предоставить нам полный карт-бланш на темы, и зрители нам его дали. Мы все отпустили эту ситуацию на полтора часа и шутили обо всем, о чем хотели. В голове, конечно, есть моральные стопы, и высмеивать смерть детей ты не будешь, но насмехаться над смертью российского солдата — пожалуйста. Люди взвизгивать будут на эту тему, настолько у них большая ненависть сейчас. Это этично, потому что это есть в нашей жизни сейчас, и у людей защитная реакция — посмеяться над горем. И тот факт, что мы не можем рассмешить людей, у которых сгорели дома или погибли дети, это скорее наш недочет и наш непрофессионализм как комиков. Мы просто не можем подобрать правильных слов для этих людей. А по-хорошему, конечно, и этим людям нужна комедия.
Само выступления я толком не писал. За день до мероприятия накидал каких-то актуальных тем, которые чаще всего обсуждаются в медиа и соцсетях. Плюс у меня был архив шуток про моего папу-военнослужащего, я это все собрал, добавил заметки и ориентировался по ходу, по настроению людей. Так что это выступление прошло скорее в формате разгонов. Я до этого называл одну штуку моей любимой из этого концерта, но мой друг комик Илья Глущенко напомнил про другую: «Хуже, чем твой папа военнослужащий во время войны, может быть только, когда у тебя папа военнослужащий во время войны, а мама невротик. У тебя папа умирает каждый день».
Мне каждый день звонит мама и говорит: «Папа в плену». Я говорю: «Есть какие-то факты, что папа в плену?» и она отвечает: «Нет, Феликс, я его очень хорошо знаю. Уже были ситуации жизненные». Я говорю: «Какие жизненные ситуации, папа уже в плену бывал или что?». В этой шутке нет никакого панча, никакой литературной формы, это просто реальная жизненная ситуация. Я не понимаю, почему с нее смеялись люди, но факт остается фактом.
Комедия во время войны на сто процентов этична. Потому что с самых первых дней войны во всех телеграм-каналах люди начали массово клепать мемы и юмористические тик-токи с высмеиванием российского руководства, военнослужащих и так далее. На этом концерте реакция людей на шутки была ярче, чем в довоенный период, потому что у людей куча зажимов, куча рефлексии в голове, им нужно куда-то это выплескивать. И для нас, комиков, это суперблагодатная почва, потому что в нормальное невоенное время у нас больше моральных границ и ограничений. Перед тем как начать мероприятие, мы разговаривали с людьми — в качестве разогрева перед концертом — и мы спрашивали у них, готовы ли они предоставить нам полный карт-бланш на темы, и зрители нам его дали. Мы все отпустили эту ситуацию на полтора часа и шутили обо всем, о чем хотели. В голове, конечно, есть моральные стопы, и высмеивать смерть детей ты не будешь, но насмехаться над смертью российского солдата — пожалуйста. Люди взвизгивать будут на эту тему, настолько у них большая ненависть сейчас. Это этично, потому что это есть в нашей жизни сейчас, и у людей защитная реакция — посмеяться над горем. И тот факт, что мы не можем рассмешить людей, у которых сгорели дома или погибли дети, это скорее наш недочет и наш непрофессионализм как комиков. Мы просто не можем подобрать правильных слов для этих людей. А по-хорошему, конечно, и этим людям нужна комедия.
Само выступления я толком не писал. За день до мероприятия накидал каких-то актуальных тем, которые чаще всего обсуждаются в медиа и соцсетях. Плюс у меня был архив шуток про моего папу-военнослужащего, я это все собрал, добавил заметки и ориентировался по ходу, по настроению людей. Так что это выступление прошло скорее в формате разгонов. Я до этого называл одну штуку моей любимой из этого концерта, но мой друг комик Илья Глущенко напомнил про другую: «Хуже, чем твой папа военнослужащий во время войны, может быть только, когда у тебя папа военнослужащий во время войны, а мама невротик. У тебя папа умирает каждый день».
Мне каждый день звонит мама и говорит: «Папа в плену». Я говорю: «Есть какие-то факты, что папа в плену?» и она отвечает: «Нет, Феликс, я его очень хорошо знаю. Уже были ситуации жизненные». Я говорю: «Какие жизненные ситуации, папа уже в плену бывал или что?». В этой шутке нет никакого панча, никакой литературной формы, это просто реальная жизненная ситуация. Я не понимаю, почему с нее смеялись люди, но факт остается фактом.
«Вдруг он с этого еще и посмеется»
Этот концерт я сделал в первую очередь сам для себя. Вся моя комедийная деятельность во время войны — это все, чтобы не сойти с ума и ощущать свою полезность. После того как мы увидели, что на это есть спрос, и это как-то помогает другим людям — вообще супер!
После того как я начал сбрасывать свои видео и шутки папе, который сейчас на фронте, для меня это получило еще дополнительный смысл. Я связываюсь с утра с папой, спрашиваю, все ли у него нормально и прикол ему скидываю, вдруг он с этого еще как-то посмеется. На этот концерт тоже папе ссылку отправил, но он пока ничего не отписал. В видео я рассказываю, как я первые 6 лет жил военном городке, так как папа там служил, и сейчас мне начали писать его сослуживцы, передавать ему привет, что-то хорошее желать. Я делал скриншоты и отправлял папе, это тоже ему поднимало настроение. Но вообще очень сильно переживаю, чтобы он ни на что не обиделся.
Мама тоже сильно переживает из-за того, что я рассказал, что папа военный. Она говорит, теперь если русские солдаты войдут в город, то ее «возьмут в плен и расстреляют» как жену военного. Это, если что, ее цитата, не моя выдумка.
Когда писал материал у меня не было никакого ощущения трагичности. Видимо, это у комиков такая защитная реакция, мы реагируем на это, примерно как хирург реагирует на кошмарную травму — он просто делает свою работу, просто шьет. Так же и мы, видим тему — шутим. Внутренних переживаний, эмоциональных сдвигов происходящее во мне не производит.
После того как я начал сбрасывать свои видео и шутки папе, который сейчас на фронте, для меня это получило еще дополнительный смысл. Я связываюсь с утра с папой, спрашиваю, все ли у него нормально и прикол ему скидываю, вдруг он с этого еще как-то посмеется. На этот концерт тоже папе ссылку отправил, но он пока ничего не отписал. В видео я рассказываю, как я первые 6 лет жил военном городке, так как папа там служил, и сейчас мне начали писать его сослуживцы, передавать ему привет, что-то хорошее желать. Я делал скриншоты и отправлял папе, это тоже ему поднимало настроение. Но вообще очень сильно переживаю, чтобы он ни на что не обиделся.
Мама тоже сильно переживает из-за того, что я рассказал, что папа военный. Она говорит, теперь если русские солдаты войдут в город, то ее «возьмут в плен и расстреляют» как жену военного. Это, если что, ее цитата, не моя выдумка.
Когда писал материал у меня не было никакого ощущения трагичности. Видимо, это у комиков такая защитная реакция, мы реагируем на это, примерно как хирург реагирует на кошмарную травму — он просто делает свою работу, просто шьет. Так же и мы, видим тему — шутим. Внутренних переживаний, эмоциональных сдвигов происходящее во мне не производит.
СуМы, а не СуММы
Сейчас так много информации: и высказываний, и интервью, и подкастов, и обсуждений вокруг этой войны, что я как комик не хотел бы загонять людей еще больше, поэтому касательно важного я хотел бы сказать следующее: я проживаю в городе Сумы, Сумская область, Украина. И самая большая проблема нашего города до войны была такая: и в Украине, и в России, и в других странах, когда упоминали наш город, его упоминали всегда с двумя буквами «мм», как «сумма факторов», «сумма денег», а правильно наш город пишется с одной «м» — Сумы. Произношение удвоенной «м» очень сильно раздражает сумчан. Поэтому я хотел бы обратиться ко всем вашим читателям с просьбой в будущем, если вы будете сталкиваться с нашим городом, будете писать про наш город или где-то упоминать наш город, пожалуйста, упоминайте его правильно. Правильно пишите название нашего города — с одной буквой «м».