Недавно DOXA опубликовала текст Александра Финиареля «Вы нас даже не представляете: Зачем современной политике нужны "Случайные люди"». В этом тексте содержатся основные тезисы, которые поднимают на щит сторонники делиберативных моделей демократии — то есть таких форм политического участия, которые достигаются не через выборы представителей (депутатов), а как-то иначе, часто с помощью жеребьевки.

Я муниципальный депутат то есть представляю интересы какой-то части петербургских горожан и достаточно часто сталкиваюсь с ситуациями, в которых приходится думать о том, как правильно выразить интересы тех, кто меня избрал, как не подвести этих людей. Мне кажется, что размышления об альтернативных формах политического участия, как в статье Александра, крайне полезны, но мы все же не можем полностью отказаться от выборов и политического представительства.

Осенью 2020 года я познакомился с депутатом брюссельского парламента. Пепин Кеннис не просто какой-то политик от социал-демократов, либералов или фламандских националистов. Он представитель spokesperson ◻️ от бельгийского движения «Агора». Это движение людей, которые устали от политиков. Его инициаторы создали гражданскую ассамблею — постоянно действующую общественную организацию, которая случайным образом (жеребьевкой), но по квотному принципу отбирает участников из тех, кто оставил заявку на сайте. С помощью квот регулируется способность Ассамблеи выражать мнение людей с разным социальным и гендерным опытом.

Так вышло, что в мае 2019 от движения «Агора» в региональный парламент (в наших реалиях это как Мосгордума или Законодательное собрание Петербурга) был избран представитель. Его главная задача заключалась в том, чтобы давать политический ход результатам работы ассамблеи. В ходе своего выступления он несколько раз подчеркнул, что как депутат он всего лишь озвучивает решения Ассамблеи.

При этом, после уточняющего вопроса признал, что это относится только к проработанным Ассамблеей вопросам и ее собственным инициативам. В случае же вопросов «не принципиальных» или «технических» он голосует по своему усмотрению. Если изучить сайт «Агоры» и сравнить его c сайтом парламента Брюсселя становится ясно, что Ассамблея выделяет лишь небольшой круг интересных ей вопросов, тогда как Кеннис-депутат занимается значительно более широким кругом вопросов.

Внесения поправок в поправки, изменения нескольких пунктов какого-нибудь Положения, принятия изменений в связи с изменением вышестоящего законодательства. При принятии радикальных делиберативных моделей эту работу придется кому-то доверить. Я не сомневаюсь в способности выбранных жребием людей вынести суждения по серьезным вопросам городской или государственной жизни. Политические вопросы вообще часто не очень сложные, особенно если человек подготовился к принятию решения и у него есть возможность безопасно (не опасаясь за себя в случае «неправильного» голосования) и информировано принять решение. Однако никто в здравом уме не возьмет на себя рутину, о которой я сказал, по доброй воле. Это приведет к усилению аппарата, который в принципе не будет избираться, но при этом будет иметь достаточно высокий вес, так как будет контролировать всю «техническую» часть политики.

Готовы ли мы как общество доверить узкому кругу бюрократов и экспертов, которые поделят политику на «существенные» и «несущественные» вопросы? Уверены ли мы, что эти люди будут честны, а бдительность граждан никогда не ослабнет?

Второе мое существенное возражение против жеребьевки (что видно и в кейсе Агоры) — она отрицает политический процесс как борьбу разных взглядов на правильное устройство общества.

Он в принципе исходит из того, что существует «здравый смысл» и любую общественную проблему можно решить, просто хорошенько над ней поразмыслив. На самом деле это не так и, хотя я могу понять усталость от современного политического консенсуса с его технологичной политикой, зачастую пластиковыми кандидатами и партиями, чьи отличия заканчиваются на названиях, я не могу согласиться с предложенным решением. Я скорее склею ласты, чем устану спорить о политике!

Третье возражение может показаться достаточно теоретическим, но давайте попробуем. Я представляю себе политическое участие как пирог (осетинский например, все любят осетинские пироги), и у каждого из нас есть право на кусок этого пирога. Оно абсолютно одинаково праву нашего соседа, неважно более богатого соседа или бедняка. Мы равны и это в общем достаточно общепринятое понимание демократии.

А теперь представим, что мне предложили избавиться от моей возможности сделать выбор — и заменили его жеребьевкой. ОК, пока решения такой легислатуры не вызывают у меня недовольства, такая система будет достаточно непротиворечива. Но что делать, если решение не будет консенсусным для общества? Как быть в таком случае с тем, что жребий безличен и я, строго говоря, не доверял выбранным жребием людям принимать решения, особенно если я с ними не согласен?

При всем, что тут написано, я, на самом деле, сторонник ограниченного применения делиберативных практик — они позволяют найти новые формы политики и политического. Я поддерживаю гражданскую ассамблею, организованную дружественными активистками, и готов при определенных условиях быть представителем итогов таких ассамблей. Однако меня все равно расстраивает дискурс вокруг прямой демократии, так как в нем очень материально чувствуется вкус пораженчества — мол, граждане проиграли бой за «старые» институты и поэтому нужно их отменить и создать «новые».

Политические изменения — это результат долгой работы больших и сложносоставных коалиций, в которые входят политики, журналисты, лидеры мнений, локальные активисты и, конечно же, люди, поддерживающие эти изменения. Я полностью согласен с тем, что демократия — это процесс, а не событие — выборы. И мне кажется, что политики являются такой же частью этого процесса, пускай и не всегда соответствуют ожиданиям общества.