Я не доверяю будущему. Смотрю, как ведет себя человечество, и понимаю, что мне с ним не по пути. Общество зависимо от больших корпораций и государств, но в случае кризиса огромным системам будет наплевать на человека. Поэтому мне важно существовать автономно, зная, что если в ближайшие 2-3 года случится какое-то дерьмо, я могу сам прокормить себя, семью и близких.

Еда — важнейший фактор зависимости. Я считаю, важно думать о том, что ты употребляешь. Если ты ешь дерьмовую еду и еще платишь за нее, то ты двойной неудачник. Так что производство еды — один из главных и простейших (при наличии земли и мотивации работать) шагов в выстраивании автономного сообщества. Это должна быть первичная цель для каждого — выращивать хотя бы капусту и помидоры. Это и денег сэкономит, и придаст уверенности в себе.

У моих родителей был дом в провинции Аликанте в Испании. Им уже под шестьдесят, так что они перебрались из Бельгии на юг ближе к морю. Их дом был на пляже, без какой-либо территории под огород, а моя мама любит выращивать овощи и фрукты, так что начали искать в том же регионе другой участок — побольше.

Мы нашли старую заброшенную ферму: еще лет двадцать назад она была полностью рабочей, но в наше время оказалась никому не нужна. Основа для фермерской деятельности там уже есть — оливковые и миндальные деревья, которые до сих пор в хорошем состоянии. Сейчас мы реконструируем главное здание. Когда мы расчищали на землю, нашли в ней нечто напоминающее систему водоснабжения. Она очень старая, но надо очистить ее до конца и посмотреть, может ли это пригодится.

Предполагается, что на ферме будет жить моя семья, но туда смогут приезжать и оставаться люди, которые захотят сменить образ жизни, научиться работать на ферме и жить автономно. Для начала я хочу создать сообщество из близких мне людей: друзья или друзья друзей — человек 20-25. Я не хочу быть «хозяином» фермы, каким-то начальником, а хочу создать максимально горизонтальное сообщество. Я никогда не любил правила и рад бы сказать, что правил не будет, но это, наверное, не совсем так. Важно, чтобы люди разделяли общую идею. По-моему мы уже находимся в критической точке и нет времени на разногласия.

Для всех должно быть очевидно, что надо относиться к природе с заботой. Нужно быть очень бережным с водой. Ферма находится в сухой зоне и следующие годы будут еще суше. Нам нужно научиться собирать воду во время дождей. Кроме того, вокруг 7 километров леса и летом постоянно пожары — это тоже вызов, на который мы вынуждены ответить. Хотя пока главная моя проблема — это то, как изменить стиль жизни отца. Он привык, что если ему что-то нужно, он пойдет в магазин и купит, но это совсем не вписывается в пространство, которое я хочу построить.

Когда мы соберем сообщество из знакомых людей, можно будет перейти к следующему этапу — принимать на ферме группы поселенцев, волонтеров, проводить воркшопы, чтобы показать возможность альтернативной жизни.

Думаю, всегда надо быть готовым к худшему. Я не знаю, что случится в будущем, но чувствую — добра ждать не стоит. Люди не готовы делиться, ведь у большинства недостаточно средств даже на самих себя. Завтра настанет кризис, усилится миграция, все будут настроены друг против друга… Я хочу, чтобы на этот случай у меня был мой маленький райский пузырь в горах: изолированный и производящий еду. Возможно, это утопия, и в случае мирового краха к нам придут люди с оружием, убьют нас и заберут ферму, но пусть хоть они дышат свежим воздухом.

Мы находимся в Долине Сузы, на границе Италии с Францией. Здесь расположен лагерь движения NoTAV, уже тридцать лет протестующего против постройки железной дороги для высокоскоростных поездов между Турином и Лионом. Государство говорит, что эти пути будут полезны для людей, но на самом деле власти хотят разрушить окружающую среду, чтобы заниматься здесь коммерческими перевозками. Их единственный интерес — деньги. Причем строят дорогу за бюджетные средства, а зарабатывать на ней будут частные лица.

NoTAV — это очень известное в Италии движение: в Турине на каждом углу можно увидеть надписи в поддержку протестующих. Активисты рассредоточены по нескольким точкам и мы сейчас на самой спокойной из них. Ее отвоевали несколько лет назад и больше сюда полиция не суется, поэтому NoTAV использует этот лагерь как место проведения публичных мероприятий. Например, фестиваль «Alta Felicita» — в августе 2021 года на нем было около семи тысяч человек. Люди приезжают, чтобы обменяться энергией и почерпнуть силы для борьбы против системы в своих городах.

Прямо сейчас здесь проходит студенческая конференция. Молодые левые активисты из Сицилии, Рима, Неаполя, Флоренции, Турина и других городов обсуждают права студентов и стараются помочь друг другу в солидаризированной борьбе. Живут все в палатках, вместе готовят (кстати, только веганские блюда) и устраивают концерты, мастер-классы, рэп-баттлы.

Я пишу обо всем, что здесь происходит, в газету, которую сам создаю и распространяю в небольшом городе рядом с Турином. Там люди совсем не интересуются политикой, но мне кажется важным, чтобы они знали, что творится в нескольких километрах от них.

Сегодня на вечер у нас запланирована акция напротив места, где ведутся работы по постройке железной дороги. В охране этих мест задействованы огромные силы полиции — сотни или даже тысячи человек дежурят там 24/7. Представляешь, сколько на это уходит денег итальянцев? Полиция стоит за гигантскими железными заборами с колючей проволокой, а рядом с этими заборами проводятся акции.

Чаще мы устраиваем чисто символические протесты: во время последнего фестиваля несколько тысяч человек прошлись маршем с песнями и кричалками до ворот этой стройки, постучали по забору камнями, и полиция начала стрелять слезоточивым газом. Это происходит постоянно — даже на самые мирные протесты полицейские отвечают газом.

Среди активистов NoTAV есть и более радикальные ребята, так называемый «Черный Блок»◻️. Они не только символически стучат камнями, но и кидают их в полицейских, поджигают ворота, иногда даже режут кусачками цепи, забегают на территорию и ломают все, что попадется под руку. Сегодня на протесте будут и такие активисты. На охраняемую территорию никто не полезет, но будет жарко.

Фестиваль Hempiness — это инициатива друзей музыкального продюсера Эмануэле Тибери, который трагически погиб в 2019 году. Он родился и вырос в маленькой итальянской коммуне Норча, рядом с которой на ферме его родителей проводится фестиваль. Эмануэле спродюсировал много групп по всему миру, самые известные из них — австралийская Sticky Fingers, британская Will and The People и швейцарская Pedestrians. Все они приезжают на фестиваль, причем бесплатно.

Эмануэле был успешен на мировом музыкальном рынке, но в один момент вернулся в Норчу и сфокусировался на двух увлечениях: устойчивом сельском хозяйстве и CBD◻️. Он развивал бизнес на полях родителей.

После его гибели в 2019 году друзья придумали фестиваль и соединили две страсти их товарища — это музыка и устойчивое развитие. Так возник экологичный Hempiness.

Получился важный проект не только для людей, которые знали Эмануэле, и слушателей групп, что туда приезжают. В 2016 году Норча сильно пострадала от землетрясения, до сих пор город до конца не восстановили: там много разрушенных зданий и пострадавших людей. Раньше это было популярное туристическое место, но после трагедии люди были вынуждены покинуть свои дома, бизнесы разорились. Главное, сломались социальные связи. Так что фестиваль наравне с государственными и европейскими проектами послужил важным инструментом восстановления коммуны.

Сам я приехал в Норчу волонтером по программе Европейского корпуса солидарности. Это было уже после гибели Эмануэле, но я встретил много его друзей и понял, что хочу помочь. С раннего детства я участвовал в разных анархистских синдикатах, деколонизационных организациях, феминистических движениях. Если кто-либо в моем городе занимался активизмом, я пытался связаться с ними и сделать что-то совместно. Но я всегда был именно городским мальчиком, а тут новый опыт — фестиваль на реальной ферме, в часе езды от полуразрушенного итальянского города.

Перед фестивалем мы организовали сбор мусора: просили местных жителей приносить пустые пластиковые бутылки, чтобы сделать из них мусорные корзины и декорации. Мы собрали старую древесину и сделали из нее указатели и знаки парковки. Сам фестиваль старались организовать максимально безотходно: использовали химические туалеты, продавали только многоразовые стаканы. С последним часто возникали проблемы: люди не понимали, почему мы не выдаем им стаканы при каждом подходе за пивом.

Родители Эмануэле до сих пор работают на этой ферме. Сначала они были настроены скептически, но сейчас сами активно участвуют в подготовке фестиваля: отец помогает ставить сцену, мама отвечает за мерч. Помню, на последнем концерте первого фестиваля все волонтеры, организаторы и родители Эмануэле собрались на сцене — было видно единение сообщества. Очень сильный момент.

Когда я познакомился с этим и другими проектами, которые реализуются в сельской местности, у меня поменялось мировоззрение. Думаю, одна из главных проблем нашего общества — городское сумасшествие. Мы заточены в клетку: живем в одинаковых многоэтажках, не знаем своих соседей, наша жизнь — рутина. Встаем в одно и тоже время, садимся в автобус или метро, по пути едим так быстро, что не даем пище нормально перевариться. После рабочего дня возвращаемся домой, смотрим «Нетфликс», спим, и все по новой в ожидании пятницы, когда наркотики и алкоголь помогут забыть о последствиях такого образа жизни. На выходных ты теряешь себя, чтобы в понедельник снова нырнуть в рутину.

Множество проблем, с которыми сталкивается современный человек, связаны с тем, что мы отдалились от природы. Когда ты уезжаешь на ферму, ты понимаешь, насколько банальны наши переживания и как много вещей мы не замечаем в суете.

Конечно, активизм в городе — это круто, ведь там вы реально противостоите системе. Но, мне кажется, ответы на многие вопросы, что вас волнуют, находятся за пределами мегаполисов. Поэтому моя долгосрочная цель — организовать в родной Галисии ◻️пермакультурный проект с феминистическими и антиавторитарными ценностями.

В лесах Англии уже более трех лет живут активисты, протестующие против железнодорожных путей HS2. Для их постройки нужно срубить много лесов и потратить кучу бюджетных денег. Помимо того, пострадают люди, рядом с домами которых или вместо домов которых хотят проложить эту дорогу. По плану госкорпорации дорога должна соединить Манчестер и Лондон.

Первые активистские кемпинги появились к западу от Лондона. Протестующие успешно охраняли ту точку на протяжении трех лет. Зимой 2019-го это было главное поле битвы с полицейскими. Но в начале 2021 года активистов все-таки вытеснили.

По всей территории, которую хочет занять госкорпорация, расположено много лагерей. Они выглядят по-разному: где-то больше наземных построек — маленьких деревянных хижин и баррикад, в других лагерях люди живут в домиках на деревьях. Они бывают очень архитектурно сложными, даже на три этажа.

Все лагеря существуют автономно и немного хаотично: есть только небольшая централизованная структура по распределению денег, которыми люди извне поддерживают эту кампанию. На некоторых кемпингах люди пытались составить даже не правила, а какое-то соглашение внутри сообщества. Это работало некоторое время, но через пару месяцев в лагере не было уже никого из составителей соглашения. Таким образом оно по сути стало законом — правилами, которые никто из живущих по ним не выбирал. Так что сочетание анархистских идей с постоянной текучкой дается сложно.

Люди присоединяются к кампании разными путями: есть много местных ребят, но приезжают и люди из далеких районов Британии. В 2020-м году этим протестом заинтересовалась Extinction Rebellion ◻️. Они начали поддерживать активистов и создали свое движение «HS2 Rebellion» — многие нынешние участники кампании узнали о ней оттуда.

Большинство лагерей старается жить безотходно и не использовать деньги. Во-первых, денег просто очень мало, во-вторых, хочется поменьше помогать капитализму. Среди активистов популярен дампстер-дайвинг ◻️. Это частый источник еды для любых сквотов. С едой помогают и местные, которые не могут сами перебраться жить в лес, но поддерживают идею.

Столкновения с правоохранителями происходят постоянно, лагеря все время меняют место расположения. Чаще приходится иметь дело даже не с полицией, а судебными приставами. Лагеря в большинстве случаев находятся на частных территориях, так что в суд обращается не государство, а владелец земли. У судебных приставов меньше полномочий, но они используют любую возможность, чтобы привлечь полицию. Например, жалуются на брошенные в них палки.

Эта активистская кампания пытается соединять в себе и конструктивный — в части выстраивания комьюнити, и деструктивный — в противостоянии с полицией, анархизм, но на деле не получается ни того, ни другого. Я сейчас скептически отношусь к успехам нашей деятельности, тем более многие лагеря стараются действовать ненасильственно, что по-моему снижает их эффективность. Конечно, в любом случае это полезный опыт жизни в непосредственной близости природе, но это похоже на побег от реальности. В книге «Трещина капитализма» Джон Холлоуэй говорит, что любая инициатива — от партизанского садоводства до diy-велосипедов создает трещину в капитализме и вместе они расколют систему. Но, по-моему, мир так не работает.

Капитализм — это не просто экономические схемы, но и социальные отношения. Поэтому победить его гораздо сложнее чем думают многие активисты. При этом, конечно, важно организовывать неиерархичные сообщества, чтобы показывать альтернативу. Иначе будет как в Греции, когда в 2008 году в результате протестов остановило работу государство, но левые активисты не предложили чем его заменить.