Будучи мундепом, я приобрел обширный опыт взаимодействия с дворниками. В нашем округе большая часть из них мигранты, и это самые обычные люди. Они не всегда в совершенстве понимают русский язык, и, кажется, не особо любят свою работу. Но каких-то проблем с ними у меня не было, в отличие от их русских руководителей из местной управляющей компании-монополиста. Эти компании селят рабочих-мигрантов в аварийные дома без коммуникаций, отправляют на наши «русские» крыши без страховки и думают, что если на человека кричать, то он будет лучше понимать отличие слов «мести» и «выметаться».
Государство тоже не особенно пытается исправить ситуацию. Недавно мэр Москвы Собянин начал
задумываться о «качестве людей», намекая на то, что строители-россияне лучше мигрантов. В Тюменской области сделали проще:
запретили мигрантам работу в такси, а в Ханты-Мансийском АО запрет коснулся и мелкую розничную торговлю. Но приз в категории «Главный Расовед», конечно, должен получить председатель Следственного комитета России Бастрыкин с его «
геномной регистрацией» мигрантов. Все три решения не могут внятно ответить на вопрос, какую проблему и как они пытаются решить.
Основа национальной политики российской власти — поощрение диаспоральных структур. Схема выглядит достаточно простой. За наши внушительные миграционные потоки отвечает много акторов: застройщики, ФМС, отделы по «межнациональным связям» и другие структуры. Однако дисциплинарные практики возложены на «уважаемых людей» из соответствующих диаспор. Эти институты действуют по принципу коллективной ответственности — проступок/правонарушение/скандал вокруг одного человека отражается на всей группе, и потому диаспора стремится быстро и эффективно решить любую возникшую проблему. Это относительно действенный способ, который все же усугубляет одну из главных долгосрочных проблем миграции — интеграцию новых людей в наше общество. Россия многонациональная, многоукладная и очень неоднородная страна. Ее столицы — мегаполисы, где религии, привычки, культуры перемешаны, и ничего плохого в этом нет. Однако без сил и ресурсов на включение мигрантов в наше общество вся эта структура просто рухнет — в «лучшем» для националистов варианте уедут те, кто работает, а останутся те, кто в серой зоне — а они совершенно точно найдут способ остаться.
Возможно, решение проблемы мы найдем в другом месте, а именно в московском филиале «Листвы», где недавно выступали члены «Общества.Будущее» Даниил Махницкий и Роман Юнеман — репортаж с мероприятия
предлагает «Сота». «Русская политика непонятна людям, запроса на нее нет, но есть запрос на борьбу с миграцией», — прагматический ответ Юнемана на «антимигрантское» недовольство москвичей. Я бы предположил, что москвичи недовольны нарастающим неравенством, двухлетней пандемией, глубоким экономическим кризисом и общим сокращением своих возможностей. Думаю, что руководители это понимают и умело предлагают взамен всех недовольств — одно большое недовольство наплывом мигрантов. Ведь национализм еще нужно воспитать, сам он булкой не нахрустится. Паршиво в этом всем, что реализация даже самых жестких миграционных мер не решит настоящих проблем, и на месте политиков ответственно и правильно об этом говорить своим потенциальным избирателям.
В заключение я просто на всякий случай напомню, что мигранты — это люди. Они могут воспроизводить привычные культурные практики, бытовые этические и эстетические представления, могут выпивать, драться, совершать сексуализированное насилие и другие преступления. И нам всем нужно для себя ответить: готовы ли мы взять две разных линейки, на одной из которых будет написано «свой», а на другой «чужой», чтобы мерить ими одни и те же человеческие поступки.