— Какую неожиданную или важную мысль, связанную с харассментом в академии, вы вынесли для себя, пока работали над игрой?
Наташа: Мой вывод такой: я не уверена, что проблема харассмента в университете может решиться сейчас. Когда мы начинаем говорить о ней, это затрагивает столько тем вокруг: насилие в институции, гендерное насилие, сексизм. Академия во многом построена на эксплуатации, и одно из ее проявлений — домогательства. И это не ошибка — это часть того, как сейчас работает университет. Любой фейсбучный диалог на эту тему показывает, как приличные люди не способны сочувствовать пострадавшим и поддерживают своего школьного друга, который оказался харассером.
Аня: Супер пессимистический инсайт, продолжая мысль Наташи. Когда я спорю в интернете про насилие с противниками введения мер по противодействию харассменту, я по сути занимаюсь благотворительностью, но уважения у меня к ним не осталось. Все мои попытки проявить эмпатию к людям, сочувствующим харассерам и самим харассерам, закончились. Мы можем погружаться в теоретические, культурные аспекты гендерного насилия и иерархии, но пока эта х**** не будет разрушена до основания, ничего не закончится, потому что эти люди всегда найдут повод создать очередную иерархию.
Киломяу: Инсайт, который возник, — то, что харассмент не только вредит тем, кто от него непосредственно страдает, но и в целом укрепляет этот диспозитив в академии, сложность говорить о насилии в академической среде, университетских стенах и летних школах. В этом плане помогающая миссия игры видится шире, чем помощь непосредственно столкнувшимся с этим насилием, потому что харассмент — это еще и про тех, кто рядом, кто свидетельствует, кого это может коснуться потенциально. Есть и оптимистичный вывод. По крайней мере для меня эта тема позволила найти союзниц и создать сообщество — коллектив разработчи_ц этой игры. Было и так, что разговор о харассменте открывал новые грани дружеских отношений.
— Если бумеров не исправить, что тогда должны испытать и понять игроки?
Наташа: На мой взгляд, игра должна давать поддержку, ощущение, что игрок не один сталкивается с разными видами насилия. Что об этом можно говорить. Через формат диалогов героинь мы показываем, как люди доверяются друг другу и обсуждают насилие между собой. Наша игра — это коллективное осмысление проблемы домогательств, попытка решить, что с этим делать.
Аня: Мне хотелось бы, чтобы у игры был эмансипирующий эффект, чтобы человеку было комфортнее жить по своим опытом. И моя коварная цель — чтобы людям, которые н**** не сделали, молча стояли и пытались найти потайные смыслы в поведении переживших насилие, стало неловко. Особенно тем, у которых есть ресурсы, власть и их принадлежность к институции.
Киломяу: Мне бы хотелось передать опыт со-становления с журналисткой, то, как меняется ее отношение к историям, которые она слышит. Журналистика — это исследование и интерес к историям, чужому опыту. Мне хочется, чтобы игроки заряжались этим интересом, он может привести к неожиданным и удивительным открытиям. Хочется поделиться смелостью.