Социальная жилищная политика была бы более эффективной, если бы ее начали разрабатывать в мирное время. Более того, возникает вопрос: почему о проблеме жилья говорят региональные военные администрации и Минкульт, а не профильное Министерство регионального развития, строительства и жилищно-коммунального хозяйства или чиновни_цы, непосредственно отвечающие за жилищную политику?
Ответ: они заняты другими вещами. Как и прежде, основные усилия властей направлены не на обеспечение доступным жильем наибольшего числа граждан, а на
поддержку застройщиков. Минрегион, Конфедерация строителей Украины, ГИАГ (Государственная инспекция архитектуры и градостроительства) и другие акторы, ответственные за разработку и внедрение стратегий обеспечения жильем, лишь делают вид, что пытаются
реагировать на запросы ВПЛ и людей, чье жилье было разрушено.
Они считают, что проблему можно решить следующим образом:
1) создать систему финансирования строительства, основанную на рискованных финансовых механизмах: например, секьютиризации (создание рынка ипотечного кредитования);
2) закупить жилье у застройщиков за государственный счет;
3) субсидировать покупку жилья ВПЛ.
Только довольно состоятельные люди смогут получить жилье по такой схеме. Настоящими же бенефициарами станут застройщи_цы, поскольку все финансовые потоки направятся к ним. Доступное жилье и получение финансовой выгоды от строительства — это взаимоисключающие вещи, и сейчас украинские власти стремятся именно ко второму. Ни местная, ни центральная власть не знают, что делать (или не могут ничего сделать) с тысячами бежен_ок, нуждающихся в жилье. Поэтому проблемы по большей части решаются при помощи низовой самоорганизации. Мы видим, что во Львове многие горожан_ки селят к себе и близких, и едва знакомых людей, гражданские организации и инициативы переоборудуют различные помещения под жилье, а многие арендатор_ки держат «старые», уже не рыночные, цены.
Я присоединилась к инициативе, которая пытается помогать бежен_кам с особыми потребностями найти крышу над головой на долгий срок. И это тяжело, несмотря на то что у нас есть знакомые риэлтор_ки и сантехник_ессы, мы знаем город и умеем общаться с людьми. Как с этим хаосом должны справляться только что прибывшие в город семьи с маленькими детьми и маломобильные люди?
Такие практики солидарности воплощают в себе тот принцип, на котором должна основываться жилищная политика: жилье — это базовая потребность, а не источник дохода и не финансовый актив.
К сожалению, Львов в этом отношении не отличается от других украинских городов. Страны Европейского Союза также не готовы обеспечить украинских бежен_ок доступным жильем. Социальное жилье и практика регулирование рынка аренды в странах ЕС более распространены, чем в Украине, но и там в последние десятилетия происходила приватизация жилья и превращение его в финансовый актив, из-за чего оно стало менее доступным для граждан_ок ЕС, не говоря уже о мигрант_ках и бежен_ках. В ситуации, когда доступного жилья мало, могут возникать конфликты между «своими» и «чужими». Поэтому стоит спрашивать не только о том, хотят ли страны ЕС принимать украин_ок, но и о том, могут ли они обеспечить их доступным жильем, достойной работой и социальными услугами. Вместе с этим также встает вопрос о том, как создать условия, в которых граждан_ки и неграждан_ки, украин_ки и сирий_ки обладали бы равными правами. Ответы на эти вопросы могут спасти жизни.