Когда я думал, как тебя представлять, мне приходили в голову разные слова: журналист, политический активист, этноязыковой активист или исследователь. Как тебе самому комфортнее? Кем ты себя ощущаешь, и чем ты занимаешься в первую очередь?

Интересно. По поводу этнической журналистики: что ты под этим понимаешь? Это журналистика про все, что связано с конкретным народом, или про разные народы России?

Расскажи про свой проект «Komi daily». Насколько я понимаю, это сейчас самое активное, чем ты занимаешься в этноязыковом пространстве. Расскажи, что это за паблик и сайт, что это за издание и как оно появилось?

Еще один вопрос, связанный с «Komi daily», с твоим изданием и с твоим активизмом. Недавно был такой твит, не то чтобы резонансный, но мне он очень запомнился. Удмуртский активист Артем Малых, он же Артем Йорги, написал, что существует два принципиально разных способа продвижения миноритарной повестки. Один из них предполагает такую организованную, политизированную, в чем-то даже радикальную борьбу. Йорги отсылает к примерам борьбы за права темнокожих в США во времена сегрегации. Или к борьбе ранних феминисток-суфражисток. С другой стороны, есть вариант, когда ты просто делаешь языки, культуры и идентичности меньшинств современными и модными. То есть подаешь их в красивой хипстерской обертке, которая позволяет привлечь больше сторонников. Сам Йорги считает первый путь верным, а второй ошибочным. А мне кажется, что их можно и нужно совмещать. Что об этом думаешь ты, и к какому пути ты бы отнес свои проекты?

Я помню, я открывал паблик «Komi daily» совсем недавно, и там среди верхних постов была фотка, где ты стоишь с плакатом на коми языке.

Это очень обнадеживает, что есть желающие. Жалко, что нет инфраструктуры. Ты сам по происхождению, по идентичности представитель народа коми, правильно?

Я видел у тебя в одной из колонок, что коми идентичности стоит распространять, популяризировать. Тогда разные жители Республики Коми, у которых даже нет коми предков, тоже могут принять на себя эту идентичность и начать изучать коми язык. Ты сам тоже из таких или ты всегда знал, что ты коми?

Это вообще типичная история про отдельные слова, про названия предметов. Когда я в прошлом году писал магистерскую по языку астраханских казахов, у меня был информант, который вырос в селе, но в очень ассимилированной, обрусевшей семье. Село тоже не только казахское, а многонациональное. И он говорил, что у него нет конкретной идентичности и казахского языка он тоже совсем не знает. Его родители говорят, а он утверждал, что не знает ни слова. И потом я приехал в это село к его родителям вместе с ним и обнаружил, что некоторые фразы, связанные именно с сельским бытом, например, со скотом, с блюдами, с особыми местными формами посуды он говорит по-казахски. И это трудно считать заимствованием, потому что он произносит их по всем правилам казахской фонетики. То есть, на самом деле, он немного знает, на таком остаточном уровне, семейном. Это очень интересно и жалко, что многие люди этого даже не осознают и не ценят.

Это такая патриархальная история. Мне кажется, очень во многих сообществах это так работает. Многие народы вообще принципиально определяют национальность только по отцу, а материнская линия не играет роли, также и с языком. Насколько я понимаю, у тебя действительно много коми предков, то есть у тебя есть совершенно неоспоримое моральное право на эту идентичность. Но мне интересно, учитывая посыл твоей колонки, что нужно расширять эту идентичность, приглашать в нее новых людей, и хорошо, если люди в республике интересуются этим языком, культурой и так далее. Но представим такой гипотетически крайний кейс, когда человек не имеет никаких исторических корней в республике: его родители приехали в советское время по распределению, его мама, например, из Украины, а его отец, например, из Якутии. И такой человек, который вырос в Республике Коми, особенно в городе, он мог не быть погруженным в культурную и языковую среду, которая больше живет в сельской местности. Но если он, вдохновившись в том числе твоими постами, решит быть коми, хорошо ли это? Правильно ли это? Не является ли это культурной апроприацией?

Спасибо, очень интересная мысль и формулировка. Мне тоже это очень близко. В первом выпуске подкаста я говорил с Васей Харитоновым, который занимается языковым активизмом. И он тоже рассуждал о том, как люди приходят к активизму, почему люди вообще могут учить языки, которые считаются непрактичными, сложными, бесполезными, обреченными на смерть. Он говорил, что часто у людей мотивация этническая, то есть они осознают себя как представители какого-нибудь народа и хотят выучить язык своих предков. Но иногда бывает региональная. Он приводил в пример Гришу Коротких, который по происхождению точно славянин (я не уверен, русский, украинец или белорус). Он из Томска и стал учить и, можно даже сказать, возрождать южно-селькупский язык, язык коренного населения болот, которые окружают его малую родину. Хотя он никакого отношения к селькупам не имеет, он стал главным и очень полезным и важным активистом этого сообщества и даже написал учебник этого языка, сотрудничая с носителями в селах. Я даже жалею, что у нас в Астрахани, над идентичностью которой я работаю, так однозначно это сделать нельзя, потому что, если в Коми один коренной народ, то в Астрахани и казахи, и татары, и ногайцы, и калмыки. Поэтому заставить русских астраханцев учить какой-то конкретный миноритарный язык как маркер астраханскости немного сложнее. Но с этим тоже можно работать, я согласен, что вот этот региональный путь очень хорош. Помимо территории и помимо предков, что для тебя коми идентичность? Что ты вкладываешь в свою близость с этим народом, культурой, языком? Какие для тебя главные маркеры того, что отличает человека, который считает себя коми?

Слушай, это хороший аргумент в пользу того, зачем нужны республики. Многие говорят, что у коренных народов, которые живут за пределами республик, те же права, все-таки единая страна. Такое можно услышать, например, от русских националистов. Но мы видим, что опыт жизни, взросления, образования в республике связан с тем, что через школьную или даже дошкольную системы какие-то культурные маркеры этой земли проникали. Даже если ты живешь в русскоязычном городе, где титульная нация в меньшинстве, очень круто, что это может так повлиять. Мы видим прямое доказательство того, что культурно-языковые элементы в школе очень важны. Но это важно, если мы в принципе считаем, что сохранять, ценить и развивать миноритарные идентичности нужно. Многие люди считают, что это бесполезно, неправильно или даже опасно. Я, естественно, с ними не согласен и, как и ты, очень это все ценю. Но мне интересно, как ты объясняешь, зачем это нужно, зачем тратить время, деньги, педагогические ресурсы на то, чтобы люди не забывали, что они коми, или что вокруг них живут коми? Для чего это нужно сохранять?

С мировым правительством ты затронул важную тему, о которой я хотел спросить. Мне кажется, что этнический, языковой и региональный активизм последних лет в России имеет ярко выраженный левый окрас. Можно сказать, леволиберальный, прогрессивный. То есть, с одной стороны, это такая постколониальная риторика, происходящая от западных исследователей и от освободительных движений в бывших колониях западных стран. Но с другой стороны, помимо дефолтной прогрессивной левизны я часто вижу, и сам этим грешу, подчеркнуто уважительное отношение к советскому прошлому в среде этнических региональных активистов. Например, недавно я сам цитировал Ленина, когда мне говорили, что национальное движение удмуртов настолько же бесполезно и настолько же опасно, как национальное движение русских скинхедов. Я считаю, что это не так, и Ленин тоже считает, что это не так. Ленин был скорее за удмуртов, чем за русских. Или, например, часто можно увидеть у Серебровского, это блогер RottenKepken, какие-то положительные отзывы о советской политике коренизации, о том, как именно советская власть дала более широкие автономии и права, позволила печатать больше книг на языках народов России и других союзных республик. Но у тебя я вижу антипатию к Советскому Союзу. Это не претензия, у всех своя точка зрения, но мне интересно, почему так? Я помню, у тебя был твит о том, что Октябрьская революция была трагедией. Помню несколько постов о том, что следует декоммунизировать топонимику и убрать не только самых радикальных палачей, но и более сложные фигуры из названий улиц и в Сыктывкаре, и в Петербурге. Расскажи, что ты думаешь о советском опыте и в целом, и в этническом контексте? И почему он вызывает у тебя такое отношение?

Конечно, у каждого региона совершенно нелинейная история в этом смысле, и удивительно, что они хронологически не сильно совпадают. Я вот сильно копал научные, архивные материалы по истории языковой политики Астраханской области в советское время. И у нас, например, активное разворачивание школ, которые преподают все предметы на национальных языках, началось сразу после революции, цвело и пахло в двадцатые годы. И если в некоторых регионах уже при Сталине с этим начинались проблемы, то в Астрахани года до 1947 все шло точно в рост, и никаких проблем не было. А проблемы серьезные начались позже, и к 1966 году в регионе полностью забанили все преподавание нерусских языков вообще. Даже факультатив, час в неделю после уроков татарский, ногайский или казахский [изучать] было нельзя. Вот, это только 1966, но я знаю, что в некоторых регионах еще в раннесталинские годы были такие подвижки. Интересно, как это все расходится. Но я тебя понимаю. Далеко не весь советский опыт был положительным, поэтому да, спасибо за ответ. Еще одна смежная тема, о которой я хотел спросить, связанная с советскими временами — это замещение населения. Этим любят пугать ультраправые, как в России, так и на Западе. Какие-нибудь праворадикалы из Москвы могут говорить, что в Россию мигрируют люди из Центральной Азии — это коварный план Путин, Сороса или кого-нибудь еще по тому, как заместить русских людей какими-то приезжими. Такая же риторика есть много где. Когда я впервые читал про историю Республики Коми, с удивлением узнал, что на заре этой республики, когда она только создавалась, по-моему, 92% населения составляли этнические коми. Но в Коми случилось фактически замещение, то самое, которым любят пугать праворадикалы: было 92% коми, а стало 25%, или сколько, 22%. Приехало очень много людей других этничностей. В самой по себе миграции нет ничего плохого, но народ стал меньшинством на своей земле, и конечно это должно было отразиться на сохранности языка, на сохранности культуры и так далее. Как ты относишься к этой истории и что ты в ней видишь?

Да, слушай, и последний вопрос у меня будет немного философский и сложный. Каким ты видишь будущее коми народа и языка? Что будет происходить в этноязыковом поле в республике, например, через 50 лет? Есть у тебя какие-то предположения, прогнозы, надежды?

Но при этом, кстати, интересно, что в Республике Коми на момент распада Советского Союза коми-пермяков было, наверное, четверть, а в Коми-Пермяцком Автономном Округе, по-моему, даже в 2010 году на его неавтономных останках процентов 60.

Заключение, по-моему, не самое печальное. Ждем демократизации, за которой должно подняться и национальное самосознание, распространение идентичности и языка. Я тоже очень на все это надеюсь.