Людей свобода, животных права — одна битва, одна борьба.

Conflict, 1986

Говорите. Действуйте. Молчание — это соучастие... Проснитесь: мир в огне.

Лоуренс Ферлингетти, 2007, с. 31

В ходе своей педагогической и активистско-научной работы я обнаружил, что протестные и вдохновляющие анархистские действия оказывают мощное влияние на разоблачение авторитарных практик доминирующей западной культуры. Кроме того, организации прямого действия вроде Фронта освобождения животных (ALF) и Фронта освобождения Земли (ELF) и их разнообразные сети поддержки ставят под вопрос то, каким образом мы определяем себя как человеческие существа в условиях разрешения социальных проблем и деградации окружающей среды. Или, когда стремимся ослабить бремя и устранить несправедливость для всех живых существ от бедствий маскирующегося под демократию авторитаризма. Я не одинок в своем стремлении проблематизировать позицию человека, о чем свидетельствует растущее количество исследований — критические исследования животных, критические исследования инвалидности, квир-теория, экофеминистские проекты, экосправедливость, экопедагогика и анархистские исследования — в связи с множеством организаций прямого действия и усилиями многих активистов, которые посвящают и посвятили свою жизнь освобождению всех живых существ. Те, кто занимается прямым действием, подрывают статус кво и обращают внимание на несправедливость, вдохновляя исследователей заниматься проектами, проблематизирующими господствующий дискурс и угнетающую идеологию.

Я исхожу из того, что проявление мировоззрения человеческого превосходства носит культурный характер. Иными словами, мы как люди (в особенности, те, кого сформировала господствующая западная индустриальная культура) научились думать и вести себя в соответствии с культурно сконструированными паттернами. Мы используем их для интерпретации взаимоотношений и, таким образом, для формирования смыслов. Поскольку смыслы создаются культурно, можно предположить, что доминирующие паттерны могут быть прерваны и заменены, если мы научимся думать по-другому о наших отношениях друг с другом и с миром природы.

Как активисты-ученые и педагоги, мы должны признавать и ценить тех, кто не воспроизводит превосходство ◻️ человека, и при этом работать над выявлением и переоценкой критических практик взаимопомощи и взаимного доверия, которые до сих пор существуют в сообществах по всему миру. Хотя количество эгалитарных активистских проектов на планете растет, в западных индустриальных сообществах нам необходимо переосмыслить, как мы понимаем понятия вроде «собственности» и «владения» в связи с наследием европоцентричного человеческого превосходства. В этом эссе я утверждаю, что задача анархистских исследователей-активистов — играть ключевую роль в поддержке образовательных пространств, объединяющих эти разные виды деятельности, посредством того, что я называю «педагогиками солидарности».

Концепция педагогик солидарности — это прямая отсылка и дань уважения книгам Паулу Фрейре «Педагогика угнетенных» и «Педагогика свободы: Этика, демократия и гражданский дух» (Pedagogy of Freedom: Ethics, Democracy, and Civic Courage) ◻️, а также разработке других критических и этических подходов к культурным аспектам образования. Ричард Кан (Kahn, 2010a, 2010b), развивая работы Фрейре и критическую педагогику, выступает за солидарность на основе активизма и критического образования, концептуализируя то, что он называет экопедагогикой. Движение экопедагогики в образовании применяет основные принципы критической педагогики, обнаруживая взаимосвязь между социальными и экологическими проблемами. Она построена на основных экологических принципах: «неотъемлемой ценности всех видов, необходимости заботиться о планете и жить в гармонии с ней, эмансипаторному потенциалу, содержащемуся в эстетическом опыте природы» (Kahn, 2010a, p. 19). Педагогики солидарности относятся к образовательным проектам, которые, как экопедагогика Кана, отказываются провозглашать единственный верный путь к искоренению несправедливости. Такие педагогические проекты способствуют реализации потенциала критического и этического образования для расширения возможностей членов любого локального сообщества реагировать на обучение и переосмысливать его так, чтобы это способствовало коллективной борьбе против воли угнетателей. В частности, название «педагогики солидарности» намеренно привлекает внимание к множеству педагогических возможностей и ценности экспериментов в преподавании и обучении на пути к разнообразным, децентрализованным, полноправным сообществам для всех существ.

Педагогики солидарности ставят целью критиковать неолиберальный дискурс, рационализирующий эксплуатацию человеком себе подобного и наших животных сородичей, включая усиление и расширение процессов криминализации (Giroux, 2009), растущую концентрацию богатства и возможностей в руках меньшинства, эрозию социальных идентичностей и связей (Bauman, 2007), опустошение общественного пространства и переопределение общественных дискурсов в условиях неолиберализма (Couldry, 2010). В этом эссе я опираюсь на радикальные инициативы в области социальной справедливости, которые ставят целью бороться с расизмом, сексизмом, классизмом, эйблизмом и другими видами угнетения человека, но при этом критикую их за игнорирование порабощения и эксплуатации других живых существ. С позиции педагога-анархиста, преодолевающего авторитарные ограничения неолиберализованных высших учебных заведений, я в этой статье схематично представляю работу по обучению, организации и поддержке эко-анархистского прямого действия через педагогические проекты, действующие одновременно с враждебными доминирующими дискурсами и дискурсивными практиками западной индустриальной культуры. Такие анархистские педагогические проекты осуществляются в рамках различных локально укорененных учебных инициатив, организующихся ради поддержки систем жизни. Эти локальные и разномастные педагогики действуют согласованно, иногда по отдельности, в диалоге друг с другом. Эти проекты проистекают из признания того, что в школах и в нашем обществе происходят мощные явления, которые глубоко жестоки и насильственно воспроизводят отношения, в которых расизм, сексизм, классизм и спесишизм — и это лишь некоторые из них — кажутся неизбежными и неотвратимыми. Однако анархизм напоминает нам о возможности другого порядка, выходящего за рамки нынешних ограничений культурно сконструированных режимов жестокости, и побуждает нас попытаться его себе представить.

Мы считаем, что учиться в школе, в том виде, как она существует в современном обществе означает учиться функционировать в рамках чрезвычайно эксплуататорской культуры, принимать ее и подчиняться ее власти. Это образование готовит молодых людей к их судьбе в очень нездоровом и во многих аспектах деформированном обществе. Однако, в мире или в живых системах, в которых существуют люди, есть контрнарративы жестокому обращению — есть истории о том, какой должна быть совместная жизнь, какой она могла бы быть, и о том, кому и что принадлежит. Корнелл Уэст называет это сложностью или беспорядочностью живых отношений — фанком и вонью жизни (Mendieta, 2011). Это истории, запахи, вкусы, радости и страдания, которые обнаруживают потенциал сообщества и силу децентрализованного самоуправляющегося локального существования. Активистские голоса шепчут, болтают, говорят, рэпуют, танцуют, поют и делятся историями, которые предлагают альтернативы тому, что есть, и безоговорочно приветствуют создание совершенно иного общества, что для многих студентов и педагогов является призывом к действию. Призывом определить роль, которую образование играет и должно играть в переходе к социально справедливым и устойчивым сообществам: противостоять идее человеческого превосходства, преодолеть ее, признать, как мы создаем смысл через принципиально разные мировоззрения и потенциал для построения смысла неантропоцентричными способами.

Человеческое превосходство функционирует не только в нашей повседневной жизни, но одновременно стремится доминировать над нашими представлениями о себе, друг о друге и о том, кто является членом часто романтизированного, но важного понятия — сообщества. Между тем, на Земле человеческие отношения составляют лишь малую часть от огромного количества взаимоотношений между живыми существами. Такие отношения Дэвид Абрам назвал «более-чем-человеческими», в книге The Spell of the Sensuous: Perception and Language in a More-Than-Human World [«Чары чувственного: восприятие и язык в более-чем-человеческом мире»] (Abram, 1996). Это понятие является хорошей альтернативой часто используемуму, но маргинализирущему понятию «не-человеческого» ◻️.

Эко-анархистские исследования рассматривают доминирующие дискурсы и дискурсивные практики человеческого превосходства, и их влияние на всех — и человеческих, и более-чем-человеческих — членов сообщества, перед которыми у нас есть этическая ответственность. Когда мы прислушиваемся к обычно заглушенным в нашей повседневной жизни голосам, мы лучше осознаем несправедливость, с которой очень многие сталкиваются. Нас может удивить, как же мы могли игнорировать эти голоса, и даже крики. Прислушиваясь к голосам друг друга и систем жизни, к которым мы все принадлежим, мы можем начать исцеляться. Это те системы, перед которыми мы, люди, в долгу как за наше существование, так и за боль и страдания, которые некоторые из нас причинили — и во многом продолжают причинять — из-за невежества, эгоизма и жестокого обращения. Это насилие основано на доминирующем представлении о человеке как об отдельной личности, превосходящей по значимости всех остальных существ.

Критические исследования животных (Critical Animal Studies, CAS) как активистско-исследовательский проект фокусируется на зверствах, которые проистекают из рационализации жестокого обращения с животными в современном обществе: систематической дискриминации и человеческого доминирования над другими людьми и всеми другими существами. Институт критических исследований животных (ICAS) так объясняет суть CAS:

«Уходя корнями в идею освобождения животных, CAS является междисциплинарной областью, посвященной созданию целостного движения полного освобождения людей, нечеловеческих животных и Земли. CAS занимается интерсекциональной политикой «от теории к практике», солидарной с движениями за отмену всех систем господства».

Организации прямого действия Фронт освобождения животных и Фронт освобождения Земли и разнообразные сети активистов-исследователей, созданные в ответ на то, как осуществляется власть в западной индустриальной культуре (Nocella II, 2007, 2012; Twine, 2012) вдохновляют и пользуются поддержкой CAS. Ученые в рамках этой быстро развивающейся области исследуют идеологическое проявление антропоцентризма, уходящего корнями в гуманизм и онтологию бытия в западной науке и философии (Nocella et al., 2014).

По представлению Джудит Суиссы (Suissa, 2010) анархистская философия вносила постоянный, но часто упускаемый из виду вклад в активистские и образовательные дискурсы. В рамках современного анархизма широк разброс в понимании роли, которую играет и должно играть образование (Amster et al., 2009; Haworth, 2012). Возникшая благодаря анархистам XIX века социально-анархистская перспектива предлагает концепции свободы и равенства, которые препятствуют авторитаризму, и очень хорошо сочетаются с эко-анархическими проектами в рамках CAS. Работы анархистов XIX века: Прудона, Бакунина, Кропоткина — и более современных анархистов вроде Хомского и Букчина — предлагают значимый голос в области просветительской работы по переосмыслению доминирующих представлений в западной индустриальной культуре и вовлечению в действия сопротивления в поддержку освобождения всех несправедливо страждущих.

Анархистская литература, например, труды Михаила Бакунина, Петра Кропоткина и Эммы Гольдман, а также ситуационистов, таких как Ги Дебор, связывает нас с философскими дискуссиями, противостоящими любой централизованной инстанции, осуществляющей власть, злоупотребляющей ею. Такие анархистские голоса способны выявить часто замалчиваемую или игнорируемую историю анархистского участия в обучении сопротивлению и причины участия в прямых действиях против насилия государства. Абрахам Делеон в книге Against the Grain of the Status Quo: Anarchism behind Enemy Lines [«Против зерна статус-кво: Анархизм в тылу врага»] объясняет: «Анархизм встроен в политику, которая стремится противостоять иерархии, принудительному опыту, официальной и неофициальной государственной политике» (Deleon, 2012: 317). Анархизм возник как сопротивление несправедливым инстанциям, управляющим нашим отношением друг к другу и к более-чем-человескому-миру. Анархистское несогласие всегда многообразием путей работало на возвращение нам возможности формировать представление о мире. Поэтому становится трудно игнорировать вклад анархизма, занимаясь эко-анархистскими исследованиями и активистскими проектами вроде Фронта освобождения животных, Фронта освобождения Земли и других движений, направленных на всецелое освобождение.

Хотя CAS и сети организаций прямого действия, занимающиеся освобождением животных, не обязательно идентифицируют себя как анархистские, эти движения не являются чем-то значимо отличным или отдельным от анархизма. Можно утверждать, что Фронт освобождения животных, Фронт освобождения Земли и CAS — непосредственная форма анархистского действия. ДеЛеон объясняет, что анархизм включает в себя и «связывает воедино деятельность, которая ставит под сомнение жесткие границы сексуальности, класса, расизма, гендерного угнетения и других политических проектов» и «поскольку [анархизм] проникнут множеством различных перспектив и позиций, он легко адаптируется к различным ситуациям, критике и подходам» (DeLeon, 2012: 317; Amster et al., 2009). Именно через эту концептуализацию эко-анархистско-активистских знаний я рассматриваю CAS и работу Фронта освобождения животных как прямые анархические действия — разнообразные проекты, которые являются локальными, ситуативными и поддерживают децентрализованные живые системы (Lupinacci, 2011).

Эко-анархизм — вместе с активистами, выступающими за освобождение земли и животных — можно понимать как движение анализа и действия. Описывая такое движение, Деррик Дженсен утверждает, что «роль активиста заключается не в том, чтобы как можно более честно ориентироваться в системах угнетающей власти, а в том, чтобы противостоять этим системам и разрушать их» (Jensen, 2009: 12). Для многих активистов, борющихся с режимами человеческого превосходства, суть их приверженности прямому действию заключается в твердом убеждении, что нынешняя доминирующая человекоцентричная культура, скорее всего, не претерпит добровольной трансформации, в ходе которой власть и привилегии будут отменены, а неотъемлемая ценность всех представителей планеты начнет признаваться и уважаться. Такого рода движение — это информированный активизм, который переходит от этического исследования того, почему все происходит именно так, как происходит, к действиям, направленным на изменение доминирующей культуры. Такие анархичные движения можно понимать как подрывание доминирующих режимов власти и напоминание нам о том, что есть место для тех, кто отказывается просто стоять в стороне и быть свидетелем зверств экоцида. В то время как некоторые разделяющие этот общий интерес предпринимают действия: взламывают асфальт, забираются на деревья, мешают вырубке лесов, освобождают мучимых в исследовательских лабораториях животных и разрушают плотины — это лишь некоторые из длинного списка — важно, чтобы эти активисты были поддержаны активистами-педагогами, предпринимающими прямые действия, чтобы прервать и разрушить доминирующие дискурсы, которые рационализируют зверства. Другими словами, это битва, ведущаяся на нескольких фронтах в попытках преодолеть человеческое превосходство: немедленно и ради будущих поколений.

Противостояние человеческому превосходству через прямое действие включает в себя понимание того, как и анархисты, и анархистская теория способствуют постоянному развитию и настройке перспектив, благодаря которым мы можем научиться поддерживать и ценить такие концепции, как сообщество, взаимопомощь, разнообразие и солидарность. В сегодняшних неолиберальных институциях программа закрытия последних крупиц общественных пространств реализуется через образовательные учреждения, которые поддерживают иллюзию, что мы, как люди, отделены от всего природного и превосходим его, что порождает чувство незащищенности, нестабильности и разрушает солидарность. Сопротивление, особенно в форме анархистского несогласия, стремится отвоевать власть у централизированных органов власти и перераспределить ее по ситуативным, локальным и поддерживающих живые системы децентрализованным сообществам. Анархистское образование выявляет причины разрушения исходных форм солидарности. Осознание того, что анархизм — это не «все дозволено», а образ жизни посредством критического и этического децентрализованного принятия решений, помогает нам твердо стоять на ногах и быть солидарными с другими. Анархизм, который лежит в основе концепции освобождения земли и животных, заявляет, что воображение и подрывание власти необходимы для того, чтобы понять и изменить социальные и экономические условия, которые создают иллюзии индивидуализма и рационализируют эксплуатацию и пытки, связанные с коммерциализацией живых существ. Я утверждаю, что ученые-активисты, поддерживающие разнообразные проекты эко-анархизма и критических исследований животных, работают на двух взаимосвязанных фронтах. Они критически и этически изучают западную индустриальную культуру и ее воздействия на социальные и экологические системы, и одновременно вырабатывают навыки и стратегии, поддерживающие справедливые и устойчивые сообщества для всех живых существ. В рамках этого процесса они напрямую противостоят системам господства, которые разделяют те же самые идеи человеческого превосходства, рационализирующие авторитаризм и поддерживающие иллюзию зависимости от государства.

Антропоцентризм — это человекоцентричное мышление, которое содействует преступному миру человеческого превосходства. Часто он остается незамеченным, но лежит в основе других дискурсов: патриархата, расизма, эйблизма, классизма и т. д. которые существуют в сложных отношениях, образовывая модерность или то, что польско-британский социолог Зигмунт Бауман рассматривает как позднемодерную культуру (Martusewicz, et al. 2015; Bauman, 2000). Проявления антропоцентризма в повседневной жизни становятся мишенью действий, предпринимаемых Фронтом освобождения животных и Фронтом освобождения Земли (Colling & Nocella II, 2012; Nocella II & Best, 2004; Rosebraugh, 2004). Ниже приведено открытое письмо, которым я делюсь со своими друзьями, коллегами, студентами, будущими друзьями и, конечно же, со всеми, кто мог бы занять позицию оппонента (пусть и не соглашаясь с подобным ярлыком). В соответствии с духом анархистской традиции и разнообразия важно признать, что мы не все единогласны во всем, и что, на самом деле, только признавая эти различия, мы можем говорить о подлинной солидарности.

Открытое письмо учителям, ученым и активистам западной индустриальной культуры:

«Я вижу антропоцентризм в действии каждый день, постоянно, мне не нужно напоминать о масштабном его одобрении — даже среди наиболее социально сознательных и экологически чутких сторонников перемен. Антропоцентризм — негласное табу среди тех, кто считает себя защитником справедливости. Мне необходимо заходить за пределы традиционно признаваемого моими коллегами приемлемым, чтобы обозначить пути, которыми этот глубоко укоренившийся модерный дискурс реализуется. Когда я обращаю особое внимание на несправедливость по отношению к нашим более-чем-человеческим сородичам, я часто слышу, что я это не всерьез. Еще как всерьез.

Дошло до того, что я смирился с тем, что для некоторых моих человеческих друзей этот конкретный дискурс станет предметом жарких споров, что в их глазах готовность пожертвовать своим социальным положением во имя миллиардов убитых – это показатель моей неадекватности. Могилы стольких безымянных сородичей, некоторые из которых — люди, превращены в объекты, поскольку их пытки и смерть рационализированы и оправданы, потому что они уподоблены животным, а значит, предназначены для потребления и пригодны для эксплуатации в качестве ресурсов во имя человеческого господства. Мы так быстро отвергаем ценность других существ, потому что нам говорят, что они не чувствуют боли или у них нет души. Когда мы пренебрегаем ценностью нечеловеческой жизни, мы становимся уязвимыми для распространения этого критерия ценности друг на друга.

Я не стыжусь и не стесняюсь сказать, что эта так называемая логика или рассудочность часто является «облегченной посредством лжи совестью» (Hannah, 1996). Антропоцентризм оправдывает несправедливость во имя поддержания статуса высшего существа для человека. С этической точки зрения нельзя отрицать, что сохранение человека в статусе высшего существа является оправданием страданий в форме господства, эксплуатации и убийства. Тем не менее, часто именно так и происходит, и любое сопротивление этой позиции слишком часто отвергается как нереалистичное или иррациональное.

Мне не стыдно сказать, что я тоже погряз в лицемерии и ежедневно нахожусь в паутине антропоцентрических дискурсивных практик. Но как приверженный экологии и этике анархист-педагог — и, что еще важнее, как участник экосистемы — я вынужден всем сердцем, умом и телом противостоять огромному морю безразличия к страданиям и резне наших сородичей.

Как человек, стремящийся противостоять социальной несправедливости, я пришел в сферу образования активистом с горячим желанием работать над тем, чтобы трансформировать отношение к страданиям в школах и обществе. Я работал и продолжаю работать, чтобы осознать, как привилегии расы, класса, гендера, сексуальной ориентации и трудоспособности способствуют угнетению. Я осознаю, как эти формы социальной несправедливости эксплуатируют и маргинализируют, но, когда я не принимаю во внимание других существ, я оставляю без внимания источник всех вышеупомянутых несправедливостей. Я упускаю из виду корень этих неравенств, потому что все вокруг меня, в том числе и в моей собственной системе координат, находится под влиянием дискурса антропоцентризма. Если я верю, что люди — высшие существа, то для того, чтобы обвинить других в неполноценности, мне достаточно уподобить их нечеловеческим видам.

Я считал, что у меня есть общие точки соприкосновения со сторонниками социальной справедливости, и это ощущение сохраняется, пока мы вместе бросаем вызов и противостоим условностям, навязанным нам прошлым и настоящим языком, который интерпретирует живых, дышащих, чувствующих существ как механизированных объектов. Если в общности нет тех, кто бросает вызов антропоцентризму, то становление любого из нас, включая меня, товаром — лишь вопрос времени. Институционализированное насилие и угнетение расизма, рабства, порабощения и объективации женщин, геноцида коренных американцев, тюремного промышленного комплекса, беспредельного убийства наших сородичей-животных на фабриках и уничтожение пышных лесов — и это лишь часть — основаны на доводах о том, что другой — менее ценен и не является в полной мере человеком. Вы все еще притворяетесь возмущенным несправедливостью? Потому что, не преодолевая антропоцентризм — или, наоборот, готовность отстаивать свое человеческое превосходство, — вы фактически создаете почву для изнасилования, рабства и убийства человеческой и более-чем-человеческой семьи: животных, земли, друг друга и океанов, к которой мы все принадлежим».

Исследователь коренных народов Джек Форбс (Forbes, 2008), описывая сегодняшнюю доминирующую культуру, писал:

«Это беспощадное современное общество, в котором от выпускников колледжей ожидают готовности «отдать всех себя» разработке или продаже продукта, даже если этот продукт вреден или бесполезен, где от технических специалистов ожидают, что они будут убивать и мучить животных в неволе, потому что им приказал это сделать какой-то правительственный экспериментатор или готовящий доклад профессор, и где возможности быть «своим собственным боссом» в неэксплуататорской, не бесчестной или не унизительной роли действительно ценны и немногочисленны.

В соответствии с духом анархизма я обращаю внимание на трудную необходимость культурных изменений. Я искренне верю, что если мы, носители доминирующей западной индустриальной культуры, не пересмотрим рамки, на которых строится смысл, то мы обречены на воссоздание того самого затруднительного положения, которое мы вознамерились изменить. Вдохновляясь движениями за освобождение наших человеческих и более-чем-человеческих сородичей, я хотел бы использовать основные ориентиры солидарности и действия для следующих практических шагов по изменению парадигмы с рационального, механизированного и человекоцентричного мышления на локальные, ситуативные и поддерживающие живые системы дискурсы (Lupinacci, 2011, 2013). Мне трудно предложить или наметить план действий, не включая переосмысление наших культурных традиций. Поэтому я завершу этот текст предложением нескольких шагов для моего местного сообщества и описанием того, как ученые и педагоги-активисты в этом местном сообществе постоянно участвуют в необходимом исцелении от доминирующей культуры и ее переосмыслении. Главным действием в следующих шагах является создание сетей солидарности, что означает признание, уважение и репрезентацию многообразия среди множества движений, направленных на образование, организацию и совместные действия различными способами, чтобы сломить волю угнетателя и добиться освобождения от европоцентричного, антропоцентричного господства. С опорой на анархичный дух проектов экосправедливости и экопедагогики, критические исследования животных и общие принципы трансформативной справедливости (Nocella, 2011) здесь определены шаги к вовлечению в педагогику солидарности, которые обеспечивают и поддерживают важность сопротивления государству в пользу местного управления в наиболее децентрализованной форме — решений, принимаемых теми, на кого непосредственно влияет это решение.

– Участвовать в диалогическом преподавании и обучении, придающем неотъемлемую ценность признанию, уважению и представлению прав всех существ принадлежать к экологической системе и жить в мире в ней;

– Заниматься критическим и этическим анализом сообщества, стремясь вывести это понятие из рамок человекоцентричной эксклюзивности;

– Создавать сети солидарности с активистским организациями, работающими над облегчением и устранением несправедливых страданий в наших сообществах;

– Поддерживать разработку критических по отношению к западной индустриальной культуре видов эпистемологии ◻️;

– Не оставайтесь в стороне и активно вмешивайтесь, когда видите порабощение наших более-чем-человеческих сородичей.

Важно упростить все эти шаги и завести друзей, общаться с нашими противниками и делиться историями. Оспаривать доминирующие представления о том, что является законным или приемлемым, и представлять, что может быть возможным. Сопротивляться государству и отвергать иллюзию, что мы, как люди, отделены друг от друга и от всех других существ на планете, превосходим один другого и всех других существ. Заводить друзей среди людей и особенно среди более-чем-человеческого — будь то животные, деревья, река, будящие нас по утрам певчие птицы, выращиваемая нами пища или дающая нам жизнь почва. Дело в том, что мы учимся состраданию и зависимости, когда понимаем, что значит быть друзьями в экологическом смысле. Мы учимся тому, что значит принадлежать, не считая это понимание доступным лишь человеку. Мы учимся вступать в борьбу за преодоление изолирующих пороков западной индустриальной культуры, когда вместе с нашими разнообразными сестрами и братьями предпринимаем действия, чтобы остановить, вдохновиться и разоблачить!»

Abram, D. (1996). The spell of the sensuous: perception and language in a more- than-human world. New York: Vintage.

Amster, R., DeLeon, A. P., Fernandez, L. A., Nocella II, A. J., & Shannon, D., eds. (2009). Contemporary anarchist studies: An introductory anthology of anarchy in the academy. New York, NY: Routledge.

Arnold, P. (2008, May 19). "Cee- Lo Green: What A Long, Strange Trip It's Been." [Web log post]. Retrieved from http://www.hiphopdx.com/index/ interviews/id.1124/title. cee- lo-green-what-a-long-strange-trip-its-been.

Bauman, Z. (2000). Liquid modernity. Malden, MA: Polity Press.

Bauman, Z. (2007). Consuming life. Cambridge, MA: Polity Press.

Callaway, T. (2004). "Die Trying" [Recorded by CeeLo Green]. On Cee- Lo Green … Is the Soul Machine. [MP3]. Los Angeles: Artista.

Colling, S., & Nocella II, A. J. (2012). Love and liberation: An animal liberation front story. Williamstown, MA: Piraeus Books.

Conflict. (1986). "This is the A.L.F." [Recorded by Conflict]. The Ungovernable Force. [MP3]. London: Morterhate.

Couldry, N. (2010). Why voice matters: culture and politics after neoliberalism. London: Sage.

Day, C. (1998). Ezln comminques. Navigating the seas, Dec. 22, 1997-Jan. 29, 1998. Berkeley: Regent Press.

DeLeon, A. P. (2012). "Against the grain of the status quo: Anarchism behind enemy lines." In R. H. Haworth, Ed., Anarchist pedagogies: Collective actions, theories, and critical reflections on education. Oakland: PM Press.

Ferlinghetti, L. (2007). Poetry as insurgent art. New York: New Directions.

Forbes, J. D. (2008). Columbus and other cannibals: The wétiko disease of exploitation, imperialism, and terrorism. New York: Seven Stories Press.

Freire, P. (1993). Pedagogy of the oppressed. M. B. Ramos, trans. Rev. 20th Anniv. ed. New York: Continuum.

Freire, P. (1998). Pedagogy of freedom: Ethics, democracy, and civic courage. P. Clarke, trans. Lanham, MD: Roman & Littlefield.

Giroux, H. A. (2009). Youth in a suspect society: democracy or disposability. New York: Palgrave Macmillan.

Hannah, C. (1996). "Nailing Descartes to the Wall/(Liquid) Meat Is Still Murder" [Recorded by Propagandhi]. Less Talk, More Rock [Audio cassette]. San Francisco: Fat Wreck Chords.

Hardt, M., & Negri, A. (2001). Empire. Cambridge: Harvard University Press.

Haworth, R. H., Ed. (2012). Anarchist pedagogies: Collective actions, theories, and critical reflections on education. Oakland: PM Press.

Jensen, D. (2009). "Forget shorter showers: Why personal change does not equal political change." Orion Magazine, July/August. Retrieved from http://www.orionmagazine.org/index.php/articles/article/4801/.

Kahn, R. (2010a). Critical pedagogy, ecoliteracy and planetary crisis: The ecopedagogy movement. New York: Peter Lang.

Kahn, R. (2010b). "Love hurts: Ecopedagogy between avatars and elegies." Teacher Education Quarterly 37(4), 55–70.

Lupinacci, J. (2011). "Educating for commons sense: Learning that is situational, local, and supportive of living systems." PowerPlay: A Journal of Educational Justice 3(1), 97–104.

Lupinacci, J. (2012). "Anarchism and education: A philosophical perspective." Educational Studies 48(1), 108–111.

Lupinacci, J. (2013). "Eco-ethical environmental education: Critically and ethically examining our existence as humans." In A. Kulnieks, D. R. Longboat & K. Young, eds., Contemporary studies in environmental and indigenous pedagogies: A curricula of stories and place. Rotterdam: Sense.

Martusewicz, R., Edmundson, J., & Lupinacci, J. (2015). EcoJustice education: Toward diverse, democratic, and sustainable communities, 2d ed. New York: Routledge.

Mendieta, E. (2011, October 11). Focus on the funk: An interview with Cornel West [Web log post]. Retrieved from http://blogs.ssrc.org/tif/2011/10/06/focus-on-the-funk-an-interview-with-cornel-west/.

Nocella II, A. J. (2004). "Understanding the ALF: From critical analysis to critical pedagogy." In A. J. Nocella II & S. Best, eds., Terrorists or freedom fighter? Reflections on the liberation of animals (pp. 195–201). New York: Lantern Books.

Nocella II, A. J. (2007). "Unmasking the animal liberation front using critical pedagogy: Seeing the ALF for who they really are." Journal for Critical Animal Studies 5(1), 1–10.

Nocella II, A. J. (2011). "An overview of the history and theory of transformative justice." Peace & Conflict Review 6(1), 1–10.

Nocella II, A. J. (2012). "Challenging whiteness in the animal advocacy movement." Journal for Critical Animal Studies 10(1), 142–154.

Nocella II, A. J., Sorensen, J., Socha, K., & Matsuoka, A., eds. (2014). Defining Critical Animal Studies: An Intersectional Social Justice Approach for Liberation. New York: Peter Lang.

Nocella II, A. J., & Best, S. (2004). Terrorists or freedom fighter? Reflections on the liberation of animals. New York: Lantern Books.

Rosebraugh, C. (2004). Burning rage of a dying planet: Speaking for the Earth Liberation Front. New York: Lantern Books.

Suissa, J. (2010). Anarchism and education: A philosophical perspective. Oakland: PM Press.

Twine, R. (2012). "Revealing the 'animal-industrial complex': A concept & method for Critical Animal Studies?" Journal for Critical Animal Studies?" Journal for Critical Animal Studies 10(1), 12–39.