«Я очень хочу в свой украинский Херсон»
Как украинцы встретили начало полномасштабной войны и как живут сейчас
Фотография: Киев, 25 февраля
Авторка: Анна Трёхстогова
Редакторка: Екатерина Мороко
Редакторка: Екатерина Мороко
Публикация: 24 апреля 2022
Война в Украине идет уже два месяца. Ежедневно украинцы вынуждены хоронить своих родных, друзей и близких. По оценкам ООН, на территории страны погибло почти 2000 мирных граждан, более 2500 получили ранения. 5 миллионов украинцев были вынуждены покинуть свои дома. Это итоги двух месяцев «освободительной спецоперации» России.
«Я думала, что мне надо проснуться»
Утром 24 февраля жительница Харькова Настя проснулась очень рано, в пять утра. За окном были слышны странные звуки, похожие на выстрелы. Настя подумала, что это просто ночной кошмар.
«Я думала, что мне надо проснуться. Таких звуков в своей жизни я никогда не слышала. Но потом у меня зазвонил телефон, это был мой парень. Он начал говорить, что все, похоже, началось», — рассказывает Настя.
Настя жила в пригороде Харькова. Из окна ее дома были хорошо видны вспышки. Все вокруг очень сильно гремело, Настя запаниковала. Она вспоминает, что почти сразу решила набрать воды в ванной на случай, если будут неполадки с водоснабжением.
«Как раз тогда, когда я об этом подумала, отключили воду. Интернет медленно работал, с перебоями, но тотального отключения не было», — вспоминает Настя.
В шесть утра 24 февраля девушка отправилась в банкомат. Как рассказывает Настя, у нее не было наличных денег. По пути она попыталась зайти в магазин, чтобы купить минимальный запас еды.
«К сожалению, было уже поздно. Люди все посметали с полок, многие магазины в принципе позакрывались. Очень большие очереди были, там было нереально стоять. В банкомате я сняла очень маленькую сумму — всего три тысячи гривен (примерно 8 тысяч рублей). Деньги закончились», — говорит дрожащим голосом Настя.
Придя домой, девушка начала собирать вещи на случай эвакуации. Вдалеке в этот момент были слышны выстрелы.
«Это все длилось часов до восьми утра, — продолжает она, — потом все стихло».
«Я думала, что мне надо проснуться. Таких звуков в своей жизни я никогда не слышала. Но потом у меня зазвонил телефон, это был мой парень. Он начал говорить, что все, похоже, началось», — рассказывает Настя.
Настя жила в пригороде Харькова. Из окна ее дома были хорошо видны вспышки. Все вокруг очень сильно гремело, Настя запаниковала. Она вспоминает, что почти сразу решила набрать воды в ванной на случай, если будут неполадки с водоснабжением.
«Как раз тогда, когда я об этом подумала, отключили воду. Интернет медленно работал, с перебоями, но тотального отключения не было», — вспоминает Настя.
В шесть утра 24 февраля девушка отправилась в банкомат. Как рассказывает Настя, у нее не было наличных денег. По пути она попыталась зайти в магазин, чтобы купить минимальный запас еды.
«К сожалению, было уже поздно. Люди все посметали с полок, многие магазины в принципе позакрывались. Очень большие очереди были, там было нереально стоять. В банкомате я сняла очень маленькую сумму — всего три тысячи гривен (примерно 8 тысяч рублей). Деньги закончились», — говорит дрожащим голосом Настя.
Придя домой, девушка начала собирать вещи на случай эвакуации. Вдалеке в этот момент были слышны выстрелы.
«Это все длилось часов до восьми утра, — продолжает она, — потом все стихло».
Фотография: Харьков, 2 марта
Я оставалась с Настей на связи. От нее приходили сообщения: «Над моим домом пролетела ракета. Я могу завтра не проснуться. Мне страшно». Утром на короткий вопрос «Как ты?», она отвечала: «Жива». Насте пришлось покинуть Харьков. Город, который она любила.
«Все близкие в безопасности. Но так тяжело. Меня выгнали из моего дома, я очень жду возможности вернуться и поскорее. Ежедневно мониторю новости, чтобы понять, есть ли вообще куда возвращаться, вдруг мой дом разъебали. Знакомые из Киева взяли квартиру в ипотеку еще за пару месяцев до войны. В их дом попал снаряд», — пишет Настя.
«Все близкие в безопасности. Но так тяжело. Меня выгнали из моего дома, я очень жду возможности вернуться и поскорее. Ежедневно мониторю новости, чтобы понять, есть ли вообще куда возвращаться, вдруг мой дом разъебали. Знакомые из Киева взяли квартиру в ипотеку еще за пару месяцев до войны. В их дом попал снаряд», — пишет Настя.
«Это какая-то глупая шутка»
Один из немногих спокойных городов, который не бомбили в Украине в первый же день — это Львов. Первый серьезный обстрел Львова Россия совершила 18 апреля. В результате высокоточного удара «по 124-му объединенному центру обеспечения тыла командования сил логистики украинских войск» погибло семь мирных жителей, 11 было ранено. «Центром обеспечения тыла» оказались заброшенные склады и шиномонтаж.
Жительница города Илона рассказывала, что о начале войны узнала от подруги из Одессы, которая позвонила утром.
«Я не поверила, я не верю до сих пор, потому что не ощущаю ничего. Мне казалось, что это какая-то глупая шутка, которая затянулась. С пяти утра 24 числа у нас не прекращались сирены, по громкоговорителю призывали спрятаться, потому что есть угроза воздушной атаки», — рассказывает Илона.
После звонка подруги, девушка собралась в магазин, закупиться крупами и сухими продуктами. Однако многих вещей просто не оказалось на полках. Очереди в аптеки и банки были огромными.
«Я не смогла купить, например, жгуты и аптечку. Мой банк, «Монобанк», работал с перебоями, я не могла несколько раз расплатиться. Снять деньги тоже не получалось. Все банкоматы были либо пустыми, либо не работали», — вспоминает Илона.
За два дня до начала войны по всему городу были установлены указатели, где находятся бомбоубежища, говорит девушка. Однако рядом с домом Илоны таких мест нет. Родной город девушка покидать отказалась.
Девушка живет недалеко от местного аэропорта. 18 марта ВС РФ нанесли удар по Львовскому авиаремонтному заводу. Он находился недалеко от аэропорта и дома Илоны.
«Я видела как она падает, я видела как горит здание, я чувствовала как земля содрогается от падения ракеты. Но страшно почему-то не было. Я стояла на балконе, наблюдая за пожаром, и все это ощущалось будто я смотрю какой-нибудь очередной фильм», — пишет девушка.
Некоторые друзья Илоны оказались в других городах: Буча, Херсон. Друг из Бучи не выходил на связь. До сих пор девушка не знает, что с ним. Его так и не нашли.
Еще один друг семьи Илоны переехал из Херсона во Львов. В родном городе молодой человек развозил людям продукты.
«Оккупанты взяли его в плен. Я никогда не видела таких гематом, я даже не думала, что такое возможно. Он пробыл в плену всего день, у него сломаны почти все рёбра, прострелена нога и бесчисленное количество ссадин. Я думаю, они бы его убили. Они это прямо и заявляли. Его спасли ВСУ, которые начали наступать. Те [российская армия] убежали, бросив всех пленных», — рассказывает Илона.
В самом Львове, говорит девушка, очень много беженцев. Многие из них пока остаются в городе, некоторые из них уезжают из страны. По словам Илоны, мест хватает на всех. Также в городе сейчас очень много волонтеров.
Жительница города Илона рассказывала, что о начале войны узнала от подруги из Одессы, которая позвонила утром.
«Я не поверила, я не верю до сих пор, потому что не ощущаю ничего. Мне казалось, что это какая-то глупая шутка, которая затянулась. С пяти утра 24 числа у нас не прекращались сирены, по громкоговорителю призывали спрятаться, потому что есть угроза воздушной атаки», — рассказывает Илона.
После звонка подруги, девушка собралась в магазин, закупиться крупами и сухими продуктами. Однако многих вещей просто не оказалось на полках. Очереди в аптеки и банки были огромными.
«Я не смогла купить, например, жгуты и аптечку. Мой банк, «Монобанк», работал с перебоями, я не могла несколько раз расплатиться. Снять деньги тоже не получалось. Все банкоматы были либо пустыми, либо не работали», — вспоминает Илона.
За два дня до начала войны по всему городу были установлены указатели, где находятся бомбоубежища, говорит девушка. Однако рядом с домом Илоны таких мест нет. Родной город девушка покидать отказалась.
Девушка живет недалеко от местного аэропорта. 18 марта ВС РФ нанесли удар по Львовскому авиаремонтному заводу. Он находился недалеко от аэропорта и дома Илоны.
«Я видела как она падает, я видела как горит здание, я чувствовала как земля содрогается от падения ракеты. Но страшно почему-то не было. Я стояла на балконе, наблюдая за пожаром, и все это ощущалось будто я смотрю какой-нибудь очередной фильм», — пишет девушка.
Некоторые друзья Илоны оказались в других городах: Буча, Херсон. Друг из Бучи не выходил на связь. До сих пор девушка не знает, что с ним. Его так и не нашли.
Еще один друг семьи Илоны переехал из Херсона во Львов. В родном городе молодой человек развозил людям продукты.
«Оккупанты взяли его в плен. Я никогда не видела таких гематом, я даже не думала, что такое возможно. Он пробыл в плену всего день, у него сломаны почти все рёбра, прострелена нога и бесчисленное количество ссадин. Я думаю, они бы его убили. Они это прямо и заявляли. Его спасли ВСУ, которые начали наступать. Те [российская армия] убежали, бросив всех пленных», — рассказывает Илона.
В самом Львове, говорит девушка, очень много беженцев. Многие из них пока остаются в городе, некоторые из них уезжают из страны. По словам Илоны, мест хватает на всех. Также в городе сейчас очень много волонтеров.
Фотография: Координационный центр во Львове, 12 марта
«Я несколько дней не могла записаться в волонтеры, потому что людей и так было слишком много. Видела девочек лет пятнадцати, которые сбежали с Мариуполя», — говорит Илона.
Илоне рассказали, что девушек, которых она видела, насиловали несколько часов русские солдаты. Подобные преступления совершались не только в Мариуполе. Об изнасилованиях в Ирпене и Буче в Киевской области во время войны рассказывало издание «Медиазона». О преступлениях сексуального характера в селе Богдановка писала в своем материале и «Медуза».
В город постоянно привозят продовольствие и лекарства. Илона объясняет, что с самого начала войны хотела помочь нуждающимся с детской одеждой. Однако, пока таких вещей хватает.
«Каждый раз когда звоню, говорят, что не надо, уже есть больше, чем нужно. Поначалу были проблемы с продовольствием, потому что люди все раскупили, сейчас уже доставки наладились», — описывает ситуацию девушка. Она добавляет, что во Львове готовятся развернуть временные поселки.
Илоне рассказали, что девушек, которых она видела, насиловали несколько часов русские солдаты. Подобные преступления совершались не только в Мариуполе. Об изнасилованиях в Ирпене и Буче в Киевской области во время войны рассказывало издание «Медиазона». О преступлениях сексуального характера в селе Богдановка писала в своем материале и «Медуза».
В город постоянно привозят продовольствие и лекарства. Илона объясняет, что с самого начала войны хотела помочь нуждающимся с детской одеждой. Однако, пока таких вещей хватает.
«Каждый раз когда звоню, говорят, что не надо, уже есть больше, чем нужно. Поначалу были проблемы с продовольствием, потому что люди все раскупили, сейчас уже доставки наладились», — описывает ситуацию девушка. Она добавляет, что во Львове готовятся развернуть временные поселки.
«А во сколько начнется война?»
Маша училась в аспирантуре в Киеве. На каникулы приехала в Херсон к родителям. 23 февраля она собиралась вновь отправится на учебу. За два дня до отъезда девушке позвонила тетя из Киева. Она призывала девушку не возвращаться в город.
«Ее друзей эвакуировали с работы целыми офисами. Никакой официальной эвакуации не было, просто все уже боялись. 22 февраля папа спросил: «Во сколько у тебя поезд?», – «В шесть четырнадцать». – «А во сколько начнётся война?», – я очень запомнила эти слова, как бы в шутку, но не весело», — вспоминает Маша.
Девушка все равно решила вернуться в Киев. Несмотря на то, что о подготовке вторжения России в Украину говорили давно, до конца никто не мог поверить, что это произойдет на самом деле. 24 февраля, уже в Киеве, Маша проснулась в шесть утра из-за звонка тети. «Собирай вещи и едь к нам. Начали бомбить», — сообщили девушке по телефону.
«Написала маме и подруге, все были в порядке, мама сказала, что бомбят Каланчак (Херсонская область). Я до этого читала, что сложить в тревожный рюкзак, какие медикаменты купить, но не успела его собрать. Поэтому кидала вещи в панике. Больше всего запомнилось «фото близких людей», у меня на стене в общежитии висит гирлянда с фотографиями, я сняла и кинула в сумку фото родителей, брата, подруги. Не могу даже представить ситуацию, в которой мне бы понадобились печатные фото. Кинула документы и немного одежды, вышла. Людей на улице было мало, уже гудела сирена», — рассказывает Маша.
Девушке удалось добраться до дома своей тети. Маша вспоминает, что в отличие от улицы, в метро было очень много людей. Многие из них были с чемоданами. Вечером вместе с родными Маша отправилась к друзьям, у которых рядом с домом было бомбоубежище.
«Ее друзей эвакуировали с работы целыми офисами. Никакой официальной эвакуации не было, просто все уже боялись. 22 февраля папа спросил: «Во сколько у тебя поезд?», – «В шесть четырнадцать». – «А во сколько начнётся война?», – я очень запомнила эти слова, как бы в шутку, но не весело», — вспоминает Маша.
Девушка все равно решила вернуться в Киев. Несмотря на то, что о подготовке вторжения России в Украину говорили давно, до конца никто не мог поверить, что это произойдет на самом деле. 24 февраля, уже в Киеве, Маша проснулась в шесть утра из-за звонка тети. «Собирай вещи и едь к нам. Начали бомбить», — сообщили девушке по телефону.
«Написала маме и подруге, все были в порядке, мама сказала, что бомбят Каланчак (Херсонская область). Я до этого читала, что сложить в тревожный рюкзак, какие медикаменты купить, но не успела его собрать. Поэтому кидала вещи в панике. Больше всего запомнилось «фото близких людей», у меня на стене в общежитии висит гирлянда с фотографиями, я сняла и кинула в сумку фото родителей, брата, подруги. Не могу даже представить ситуацию, в которой мне бы понадобились печатные фото. Кинула документы и немного одежды, вышла. Людей на улице было мало, уже гудела сирена», — рассказывает Маша.
Девушке удалось добраться до дома своей тети. Маша вспоминает, что в отличие от улицы, в метро было очень много людей. Многие из них были с чемоданами. Вечером вместе с родными Маша отправилась к друзьям, у которых рядом с домом было бомбоубежище.
Фотография: Киевское метро, 25 февраля
«Ночью пытались спать по очереди, спать я не могла. В половину пятого услышали взрывы, сидели в коридоре на полу до утра. Это была самая страшная ночь в моей жизни. Утром услышали сирену, пошли в бомбоубежище, следующий день провели там», — говорит Маша.
На следующий день было принято решение покинуть город, чтобы переждать бомбежки. Вместе с тетей и дядей они уехали в село Цибли в Киевской области. Маша провела там три недели. В селе было относительно безопасно — взрывы были слышны только вдалеке. Через три недели семья вернулась в Киев, так как село защищали меньше, чем столицу Украины.
«В первые дни офигели от взрывов, которые слышно постоянно, потом привыкли. Я просыпалась от взрывов по ночам. Мы заклеили окна скотчем, сначала по время тревоги сидели в ванной, потом перестали реагировать на сирены. Знаю, так нельзя делать, но от этого очень устаешь. Самые страшные дни были 30 и 31 марта. Тогда появилась информация, что русские отступили от Киева, но именно в эти дни бомбили непрерывно», — объясняет девушка.
После того, как российские войска покинули Киев, стало спокойнее, говорит Маша. Существует угроза ракетного удара, но девушка относится к этому уже без эмоций — ведь по всей Украине так. Научная руководительница в университете предлагала Маше уехать в Польшу или Германию, чтобы продолжить учебу. Пока девушка не хочет покидать свою родную страну. В оккупированном российской армии Херсоне по-прежнему остаются ее родители.
«Много ругались с мамой, она хотела, чтобы я была в безопасности. У меня была истерика, я говорила, что лучше умру на своей земле. <...>.Больше всего боюсь за бабушку, которой 80 лет. Папа потерял работу, я стараюсь помогать, но карточки в Херсоне почти нигде не принимают, а наличка заканчивается, переслать ее нельзя. Наш дом в семи километрах от Чернобаевки, гремит постоянно. Мама писала чуть больше недели назад, что в их районе совсем близко сбили ракету. У меня сердце замирает сотню раз на день, не знаю, как описать это чувство», — говорит Маша.
В селе Чернобаевка, о котором говорит девушка, находится военный аэродром. По данным украинского издания УНИАН, российские войска используют его в качестве командного пункта и места сбора самолетов и вертолетов. Согласно публикациям советника руководителя Офиса президента Алексея Арестовича, 18 апреля ВСУ в 16-й раз разбили российские войска в Чернобаевке. Сам Арестович называет это «16-ым эпизодом сериала «Чернобаевка»», постоянные попытки российской армии закрепиться там уже стали мемом.
На следующий день было принято решение покинуть город, чтобы переждать бомбежки. Вместе с тетей и дядей они уехали в село Цибли в Киевской области. Маша провела там три недели. В селе было относительно безопасно — взрывы были слышны только вдалеке. Через три недели семья вернулась в Киев, так как село защищали меньше, чем столицу Украины.
«В первые дни офигели от взрывов, которые слышно постоянно, потом привыкли. Я просыпалась от взрывов по ночам. Мы заклеили окна скотчем, сначала по время тревоги сидели в ванной, потом перестали реагировать на сирены. Знаю, так нельзя делать, но от этого очень устаешь. Самые страшные дни были 30 и 31 марта. Тогда появилась информация, что русские отступили от Киева, но именно в эти дни бомбили непрерывно», — объясняет девушка.
После того, как российские войска покинули Киев, стало спокойнее, говорит Маша. Существует угроза ракетного удара, но девушка относится к этому уже без эмоций — ведь по всей Украине так. Научная руководительница в университете предлагала Маше уехать в Польшу или Германию, чтобы продолжить учебу. Пока девушка не хочет покидать свою родную страну. В оккупированном российской армии Херсоне по-прежнему остаются ее родители.
«Много ругались с мамой, она хотела, чтобы я была в безопасности. У меня была истерика, я говорила, что лучше умру на своей земле. <...>.Больше всего боюсь за бабушку, которой 80 лет. Папа потерял работу, я стараюсь помогать, но карточки в Херсоне почти нигде не принимают, а наличка заканчивается, переслать ее нельзя. Наш дом в семи километрах от Чернобаевки, гремит постоянно. Мама писала чуть больше недели назад, что в их районе совсем близко сбили ракету. У меня сердце замирает сотню раз на день, не знаю, как описать это чувство», — говорит Маша.
В селе Чернобаевка, о котором говорит девушка, находится военный аэродром. По данным украинского издания УНИАН, российские войска используют его в качестве командного пункта и места сбора самолетов и вертолетов. Согласно публикациям советника руководителя Офиса президента Алексея Арестовича, 18 апреля ВСУ в 16-й раз разбили российские войска в Чернобаевке. Сам Арестович называет это «16-ым эпизодом сериала «Чернобаевка»», постоянные попытки российской армии закрепиться там уже стали мемом.
Девушка описывает, что в Херсоне сейчас очень мало лекарств, гуманитарную помощь военные не пропускают. Полки в магазинах тоже почти совсем пустые — все, что можно найти, это консервы и печенье. Очень редко появляется молочная продукция и хлеб.
«На птицефабрике в Чернобаевке умерли куры (их там было 3 миллиона всего, не знаю, сколько осталось), потому что из-за обстрелов невозможно было их кормить. Этих курей привезли в Херсон и продавали, но они уже были с запахом. Самое страшное для меня – когда русские раздают свою гуманитарку, и наши люди ее берут, я абсолютно понимаю, что ситуации у всех разные, но от голода пока никто не умирает, а эти уроды снимают потом сюжеты про то, как они помогают, и как им рады. Очень боюсь сценария, как в «ДНР» и «ЛНР»», — делится Маша.
Херсонскую область российские войска заняли в начале марта. Чуть позже в российских пропагандистских СМИ начали появляться сообщения о создании «Херсонской народной республики», так называемой «ХНР». По такой же схеме в 2014 году образовались «Луганская и Донецкая республики». Как сообщало агентство УНИАН, «референдум» о создании «ХНР» планируют провести с 1 по 10 мая. Издание «Hromadske» также пишет, что референдум вовсе планируют провести 27 апреля, а на территории области печатаются бюллетени, бланки, брошюры и плакаты. Появляются сообщения, что у местных жителей собирают паспортные данные в обмен на продуктовый паек или 10 тысяч рублей.
С 5 марта жители выходят на митинги против российской оккупации и создания «ХНР». 22 марта на митинге применялся слезоточивый газ, 21 марта военные открыли по протестующим огонь. По данным украинского издания «5», в результате обстрела пострадали два человека. 10 апреля военные разогнали собравшихся при помощи оружия.
В Киеве, где сейчас находится аспирантка Маша, ситуация с продовольствием и лекарствами обстоит немного лучше. Маша утверждает, что на полках в магазинах можно найти все товары первой необходимости, и расплатиться за них картой. «Единственное, что закинуть сложно наличку на карту, потому что боксы забиты деньгами, и, видимо, их никто не вывозит», — добавляет Маша.
Как говорит Маша, в Киеве достаточно волонтеров. В столице, по словам девушки, много пунктов раздачи гуманитарной помощи от государства. Знакомая Маши из Ворзеля возит туда из столицы гуманитарную помощь и лекарства для стариков. Поселок находится недалеко от Бучи. Маша рассказывает, что тоже старается помогать Ворзелю хотя бы финансово — туда отвозят мало гуманитарной помощи, есть перебои с доставкой. Девушка предполагает, что в первые дни власти стремились спасти более крупные города, такие, как Буча и Ирпень. Ворзель тоже обстреливали с первых дней войны. 25 февраля снаряд попал в детский дом, где находилось 50 детей. К счастью, никто не пострадал.
«Люди очень выручают друг друга, волонтеры перевозят гуманитарку, плетут маскировочные сетки для украинской армии. Я ходила плести, когда была в селе. У меня друг делает и отвозит жгуты для перевязок, многие сдают кровь. Каждый помогает, чем может. Регулярно деньги переводим на армию», — описывает ситуацию Маша.
Переезжать или покидать родную страну девушка не собирается.
«Мне больно за каждого украинца, я всегда была эмпатична, но читать о тысячах смертей каждый день, видеть фото из Бучи, переживать за родных каждую секунду — никакого сердца на это не хватит. Депрессия и злость сменяют друг друга, злость мне нравится больше, потому что только она отвлекает, у нее есть четкая цель. С депрессией бороться не могу. Я рада, что никуда не уехала. Я очень хочу к родным скорее, хочу в свой украинский Херсон».
«На птицефабрике в Чернобаевке умерли куры (их там было 3 миллиона всего, не знаю, сколько осталось), потому что из-за обстрелов невозможно было их кормить. Этих курей привезли в Херсон и продавали, но они уже были с запахом. Самое страшное для меня – когда русские раздают свою гуманитарку, и наши люди ее берут, я абсолютно понимаю, что ситуации у всех разные, но от голода пока никто не умирает, а эти уроды снимают потом сюжеты про то, как они помогают, и как им рады. Очень боюсь сценария, как в «ДНР» и «ЛНР»», — делится Маша.
Херсонскую область российские войска заняли в начале марта. Чуть позже в российских пропагандистских СМИ начали появляться сообщения о создании «Херсонской народной республики», так называемой «ХНР». По такой же схеме в 2014 году образовались «Луганская и Донецкая республики». Как сообщало агентство УНИАН, «референдум» о создании «ХНР» планируют провести с 1 по 10 мая. Издание «Hromadske» также пишет, что референдум вовсе планируют провести 27 апреля, а на территории области печатаются бюллетени, бланки, брошюры и плакаты. Появляются сообщения, что у местных жителей собирают паспортные данные в обмен на продуктовый паек или 10 тысяч рублей.
С 5 марта жители выходят на митинги против российской оккупации и создания «ХНР». 22 марта на митинге применялся слезоточивый газ, 21 марта военные открыли по протестующим огонь. По данным украинского издания «5», в результате обстрела пострадали два человека. 10 апреля военные разогнали собравшихся при помощи оружия.
В Киеве, где сейчас находится аспирантка Маша, ситуация с продовольствием и лекарствами обстоит немного лучше. Маша утверждает, что на полках в магазинах можно найти все товары первой необходимости, и расплатиться за них картой. «Единственное, что закинуть сложно наличку на карту, потому что боксы забиты деньгами, и, видимо, их никто не вывозит», — добавляет Маша.
Как говорит Маша, в Киеве достаточно волонтеров. В столице, по словам девушки, много пунктов раздачи гуманитарной помощи от государства. Знакомая Маши из Ворзеля возит туда из столицы гуманитарную помощь и лекарства для стариков. Поселок находится недалеко от Бучи. Маша рассказывает, что тоже старается помогать Ворзелю хотя бы финансово — туда отвозят мало гуманитарной помощи, есть перебои с доставкой. Девушка предполагает, что в первые дни власти стремились спасти более крупные города, такие, как Буча и Ирпень. Ворзель тоже обстреливали с первых дней войны. 25 февраля снаряд попал в детский дом, где находилось 50 детей. К счастью, никто не пострадал.
«Люди очень выручают друг друга, волонтеры перевозят гуманитарку, плетут маскировочные сетки для украинской армии. Я ходила плести, когда была в селе. У меня друг делает и отвозит жгуты для перевязок, многие сдают кровь. Каждый помогает, чем может. Регулярно деньги переводим на армию», — описывает ситуацию Маша.
Переезжать или покидать родную страну девушка не собирается.
«Мне больно за каждого украинца, я всегда была эмпатична, но читать о тысячах смертей каждый день, видеть фото из Бучи, переживать за родных каждую секунду — никакого сердца на это не хватит. Депрессия и злость сменяют друг друга, злость мне нравится больше, потому что только она отвлекает, у нее есть четкая цель. С депрессией бороться не могу. Я рада, что никуда не уехала. Я очень хочу к родным скорее, хочу в свой украинский Херсон».