«Устойчивая рыночная экономика — залог процветания любой страны»
Сергей Гуриев о социализме, демократизации и, конечно, рынке
Публикация: 31 августа 2021
За последние 200 лет мировая экономика сильно изменилась: развилась промышленность и сфера услуг, усложнилась система торговли, появились финансовые рынки. В рамках онлайн-школы «Спонтанный порядок», проведенной InLiberty в начале августа, экономист Сергей Гуриев прочитал лекцию о взаимосвязи рыночных институтов и демократизации, ключевых факторах экономического роста и рассказал о возможностях процветания при плановой экономике.
Этот материал выполнен в рамках совместного проекта DOXA и InLiberty.
Этот материал выполнен в рамках совместного проекта DOXA и InLiberty.
Европейский банк реконструкции и развития — международная финансовая организация, созданная в 1991 году 40 странами и двумя международными организациями для поддержки рыночной экономики и демократии в странах Европы и Центральной Азии. Гуриев был главным экономистом ЕБРР в 2016–2019 гг.
Концепция, согласно которой окружающая среда (почва, климат, доступность ресурсов и др.) определяют траекторию и скорость развития различных обществ.
Сегодня многие ученые утверждают, что в XIX-XX вв. географический детерминизм часто использовался для оправдания колониализма и европоцентризма.
Сегодня многие ученые утверждают, что в XIX-XX вв. географический детерминизм часто использовался для оправдания колониализма и европоцентризма.
Институты, которые исключают широкие слои населения из распределения доходов от собственной деятельности. Экстрактивные институты, согласно Асемоглу и Робинсону, противоположны инклюзивным и противодействуют устойчивому экономическому росту и демократизации
Модель Манделла-Флеминга отражает связь между номинальным обменным курсом, внутренней ставкой процента и совокупным выпуском. Из нее следует, что невозможны одновременное наличие фиксированного курса обмена валюты, свободное движение капитала и независимая монетарная политика — правительство одновременно может осуществлять лишь две эти политики из трех.
Открытие сделок на рынке с целью компенсировать возможные потери на другом рынке (в данном случае, на валютном)
Сергей Гуриев рекомендует недавнюю статью Асемоглу и соавторов «Democracy Does Cause Growth».
по внешним, не зависящим от внутренней ситуации в стране причинам
Сергей Гуриев советует статью Яна Алгана и Пьера Каюка — по его мнению, она доказывает, что доверие людей друг к другу влияет на экономический рост.
Сергей Гуриев рекомендует статью Андрея Шлайфера и Роберта Вишни "The Politics of Market Socialism".
американский предприниматель, входит в топ-10 самых богатых людей мира
Экономическая ситуация, когда страна смогла достичь определенного уровня доходов (обычно среднего уровня — планки в $1–12 тысяч на душу населения), однако рост в силу различных причин прекратился. Сегодня ВВП на душу населения в Китае составляет $10,2 тысячи.
государства, одним из основным источников доходов которого являются энергоносители (обычно нефть)
Первый премьер-министр Сингапура, часто называемый отцом-основателем нации.
Ли Кван Ю — один из главных авторов сингапурского «экономического чуда»: за 31 год его лидерства одна из беднейших стран мира превратилось в процветающее государство, войдя в тройку самых богатых в мире (если считать по ВВП по ППС на душу населения).
Ли Кван Ю — один из главных авторов сингапурского «экономического чуда»: за 31 год его лидерства одна из беднейших стран мира превратилось в процветающее государство, войдя в тройку самых богатых в мире (если считать по ВВП по ППС на душу населения).
Сергей Гуриев советует статью Мартина Биража, Дэвида Йенга и Наома Юхтмана "Data-intensive Innovation and the State: Evidence from AI Firms in China".
Сергей Гуриев советует статью "Outside Options, Coercion, and Wages: Removing the Sugar Coating".
Рынок ≠ процветание
Я считаю, что устойчивая рыночная экономика является залогом процветания любой страны. Неслучайно несколько лет назад я принял предложение поработать в ЕБРР (i) — банке, миссия которого заключается в построении устойчивой рыночной экономики в странах его операций. В качестве главного экономиста ЕБРР я в том числе отвечал и за определение того, как банк понимает, что такое устойчивая рыночная экономика, и за операционализацию этой миссии.
Рынки сами по себе не достигают эффективности. Адам Смит, автор идеи о невидимой руке рынка, говорил о необходимости не только рынков, но и институтов. Смит писал, что для процветания необходимо обеспечить мир, необременительные налоги и разумную правовую систему. Как только вы выполнили эти три условия, все остальное естественным образом приведет экономику к процветанию. Это утверждение подтверждается и современными теоремами об эффективности рынка — для эффективной рыночной экономики нужны защита прав собственности, выполнение контрактов и отсутствие транзакционных издержек.
Поэтому сторонникам рыночной экономики следует помнить: никаких рынков без институтов не бывает. Но институты, к сожалению, сами собой не возникают.
Рынки сами по себе не достигают эффективности. Адам Смит, автор идеи о невидимой руке рынка, говорил о необходимости не только рынков, но и институтов. Смит писал, что для процветания необходимо обеспечить мир, необременительные налоги и разумную правовую систему. Как только вы выполнили эти три условия, все остальное естественным образом приведет экономику к процветанию. Это утверждение подтверждается и современными теоремами об эффективности рынка — для эффективной рыночной экономики нужны защита прав собственности, выполнение контрактов и отсутствие транзакционных издержек.
Поэтому сторонникам рыночной экономики следует помнить: никаких рынков без институтов не бывает. Но институты, к сожалению, сами собой не возникают.
Курица или яйцо
В последние 200 лет произошло качественное изменение — в мире впервые начался заметный экономический рост. До этого в течение тысячелетий благосостояние людей практически не росло. С ростом экономики стала увеличиваться и роль в ней государства; стало расти не только регулирование и вмешательство государства в формирование правил игры между частными агентами, но и государственные расходы. Как следствие, государству пришлось увеличивать налоги, которые должны эти расходы финансировать.
К сожалению, нельзя определить направление причинно-следственной связи: возможно, что государственное вмешательство в экономику является причиной роста доходов населения, возможно, что рост доходов ведет к увеличению роли государства. Оба объяснения имеют право на существование.
К сожалению, нельзя определить направление причинно-следственной связи: возможно, что государственное вмешательство в экономику является причиной роста доходов населения, возможно, что рост доходов ведет к увеличению роли государства. Оба объяснения имеют право на существование.
Что стало с экономикой за последние 200 лет
Возможно, что-то усложнение мира, произошедшее в последние 200 лет, и является тем вызовом, для ответа на который нам необходимо государство. Во времена Адама Смита люди в основном все еще были заняты в сельском хозяйстве, а рынки были очень простыми. В первую очередь, это были рынки сельскохозяйственных товаров, которые перевозили на очень небольшие расстояния. Роль международной торговли была относительно небольшой. Резкий рост торговли начался с внедрением парового двигателя во второй половине XIX века.
Сейчас экономика стала намного сложнее, а товаров и видов услуг появилось гораздо больше. Подавляющее число людей в развитых странах не заняты ни в сельском хозяйстве, ни в промышленности — они работают в секторе услуг. Услуга — это очень сложный продукт, который потребляется здесь и сейчас. Ее нельзя вернуть, если она Вам не понравилась, поэтому возникает естественная необходимость регулирования ее качества.
С ростом и усложнением международной торговли потребовались правила и для нее. Например, когда вы покупаете фильм в своем смартфоне, проходят транзакции, которые регулируются очень сложными межгосударственными договоренностями — даже если вы не задумываетесь об этом.
Еще один важный фактор роста спроса на услуги государства — это инвестиции и финансы. Инвестиции — это сделки, это когда вы с риском для себя даете сегодня деньги за товары, которые будут завтра. В зависимости от того, какое состояние мира реализуется, вы получите большую или меньшую отдачу от своих вложений. Инвестиции нужно защищать сложными контрактами, для этого необходимы компетентные судебные инстанции, политические и экономические институты. Неудивительно, что с развитием финансовой системы, возникновением банков и фондовых бирж у государства появляется новая функция их регулирования.
Наконец, сегодня большая часть экономики основана на знаниях и информации. Информация — это особый товар. Если я продаю вам что-то, основанное на информации, я по-прежнему ей обладаю. Вы у меня ее покупаете, узнаете что-то новое, но я могу эту информацию продать и кому-то еще, поэтому возникает спрос на определение и защиту интеллектуальной собственности. Госвмешательство государства нужно и для эффективного производства человеческого капитала. Образование приносит выгоду его обладателю (дает возможность зарабатывать больше) — но не только. Человеческий капитал порождает большие (положительные) экстерналии. Это еще одна причина для вмешательства государства.
Сейчас экономика стала намного сложнее, а товаров и видов услуг появилось гораздо больше. Подавляющее число людей в развитых странах не заняты ни в сельском хозяйстве, ни в промышленности — они работают в секторе услуг. Услуга — это очень сложный продукт, который потребляется здесь и сейчас. Ее нельзя вернуть, если она Вам не понравилась, поэтому возникает естественная необходимость регулирования ее качества.
С ростом и усложнением международной торговли потребовались правила и для нее. Например, когда вы покупаете фильм в своем смартфоне, проходят транзакции, которые регулируются очень сложными межгосударственными договоренностями — даже если вы не задумываетесь об этом.
Еще один важный фактор роста спроса на услуги государства — это инвестиции и финансы. Инвестиции — это сделки, это когда вы с риском для себя даете сегодня деньги за товары, которые будут завтра. В зависимости от того, какое состояние мира реализуется, вы получите большую или меньшую отдачу от своих вложений. Инвестиции нужно защищать сложными контрактами, для этого необходимы компетентные судебные инстанции, политические и экономические институты. Неудивительно, что с развитием финансовой системы, возникновением банков и фондовых бирж у государства появляется новая функция их регулирования.
Наконец, сегодня большая часть экономики основана на знаниях и информации. Информация — это особый товар. Если я продаю вам что-то, основанное на информации, я по-прежнему ей обладаю. Вы у меня ее покупаете, узнаете что-то новое, но я могу эту информацию продать и кому-то еще, поэтому возникает спрос на определение и защиту интеллектуальной собственности. Госвмешательство государства нужно и для эффективного производства человеческого капитала. Образование приносит выгоду его обладателю (дает возможность зарабатывать больше) — но не только. Человеческий капитал порождает большие (положительные) экстерналии. Это еще одна причина для вмешательства государства.
Провалы государства и рынка
Как отвечает государство на эти вызовы? Не стоит думать, что есть какое-то абстрактное государство, состоящее из бескорыстных, некоррумпированных людей, которое может и хочет действовать в интересах общества. «Провалы рынка» следует сравнивать не с абстрактным бескорыстным государством, а с провалами государства. Нередко бывает, что рынок работает плохо, но если вмешается государство, он будет работать еще хуже — ведь часто государство корыстное и коррумпированное, не собирается ограничивать монопольную власть, а наоборот, само хочет стать монополистом.
Во многих случаях провалы государства можно лечить рыночными механизмами. Однако у государства есть функции, которые рынок выполнить не может. Например, денежная политика — прерогатива государства. Иногда рынок и государство ограничивают друг друга. К примеру, международный рынок капитала ограничивает возможности государства неэффективно тратить деньги: если вы слишком много и неэффективно тратите, деньги у вас рано или поздно закончатся, и никто не даст вам взаймы. Чиновники это знают, это заставляет их вести себя более рационально.
Во многих случаях провалы государства можно лечить рыночными механизмами. Однако у государства есть функции, которые рынок выполнить не может. Например, денежная политика — прерогатива государства. Иногда рынок и государство ограничивают друг друга. К примеру, международный рынок капитала ограничивает возможности государства неэффективно тратить деньги: если вы слишком много и неэффективно тратите, деньги у вас рано или поздно закончатся, и никто не даст вам взаймы. Чиновники это знают, это заставляет их вести себя более рационально.
Плановая экономика
Альтернатива рынку — это командно-плановая экономика. На сегодня ни одну подобную систему не удалось построить так, чтобы люди были довольны своей жизнью. Работая в ЕБРР, я обсуждал с коллегами экономики Кубы и Северной Кореи, я общался и с венесуэльскими экономистами, и могу сказать, что эти нерыночные экономики крайне неэффективны. Я занимался количественными исследованиями сталинской индустриализации, и тоже могу сказать, что она была неэффективной.
После Второй мировой войны выяснилось, что Советский Союз имеет много достоинств, но инновации, технические достижения — это не те области, в которых страна преуспевает. СССР запустил спутник и человека в космос, но повысить производительность труда и добиться устойчивого экономического роста, позволяющего догонять развитые страны, ему не удалось. В 1970-е годы, даже несмотря на резкий рост цен на нефть, экономический рост замедлился фактически до нуля. В Советском Союзе было очень много образованных людей, но инновации не внедрялись, потому что для этого не было стимулов — а без инноваций невозможен переход от среднего к высокому уровню развития.
После Второй мировой войны выяснилось, что Советский Союз имеет много достоинств, но инновации, технические достижения — это не те области, в которых страна преуспевает. СССР запустил спутник и человека в космос, но повысить производительность труда и добиться устойчивого экономического роста, позволяющего догонять развитые страны, ему не удалось. В 1970-е годы, даже несмотря на резкий рост цен на нефть, экономический рост замедлился фактически до нуля. В Советском Союзе было очень много образованных людей, но инновации не внедрялись, потому что для этого не было стимулов — а без инноваций невозможен переход от среднего к высокому уровню развития.
Какие экономические факторы — ключ к росту?
Во-первых, это географическое положение и ресурсы. Например, наличие плодородной земли, нефти, доступа к морю (т.е. доступ к рынкам), устойчивого климата без частых природных катастроф.
При этом географического детерминизма (i) не существует. Страны, расположенные рядом, могут пойти по совершенно разному пути. Наиболее наглядный пример — Северная и Южная Кореи. География не может полностью определить ваше будущее. Можно согласиться с тем, что в большинстве случаев лучше, например, иметь доступ к морю — но бывает и так, когда доступ к морю становится проклятием. Например, в Африке чем ближе страна к морю, тем больше она пострадала от работорговли 300−400 лет назад, и сегодня в таких странах ниже доверие друг к другу и ниже уровень развития.
Специализация страны зависит не только от географического положения, но и от человеческого капитала и культуры. Швейцария — интересный пример: там нет ресурсного богатства и доступа к морю, но страна успешно специализировалась на том, что, казалось бы, могут производить любые другие страны — финансы, сыр, шоколад, часы.
При этом географические факторы меняются со временем. Расстояния играют все меньшую роль. За последние 50 лет снизилась стоимость и морских, и авиационных перевозок. Страны, которые были близко друг от друга по прямой, но далеко по морю, стали торговать больше.
При этом географического детерминизма (i) не существует. Страны, расположенные рядом, могут пойти по совершенно разному пути. Наиболее наглядный пример — Северная и Южная Кореи. География не может полностью определить ваше будущее. Можно согласиться с тем, что в большинстве случаев лучше, например, иметь доступ к морю — но бывает и так, когда доступ к морю становится проклятием. Например, в Африке чем ближе страна к морю, тем больше она пострадала от работорговли 300−400 лет назад, и сегодня в таких странах ниже доверие друг к другу и ниже уровень развития.
Специализация страны зависит не только от географического положения, но и от человеческого капитала и культуры. Швейцария — интересный пример: там нет ресурсного богатства и доступа к морю, но страна успешно специализировалась на том, что, казалось бы, могут производить любые другие страны — финансы, сыр, шоколад, часы.
При этом географические факторы меняются со временем. Расстояния играют все меньшую роль. За последние 50 лет снизилась стоимость и морских, и авиационных перевозок. Страны, которые были близко друг от друга по прямой, но далеко по морю, стали торговать больше.
Нефтяное и тростниковое проклятия
Еще один фактор роста — ресурсы. Если на вас свалились нефтедоллары, когда у вас не было устойчивых демократических институтов, то элиты, скорее всего, будут использовать эти деньги и власть для выстраивания коррумпированной системы, потребляя нефтяную ренту. В таких условиях трудно построить демократические институты — элиты заинтересованы в сохранении статус кво. Поэтому неожиданное открытие нефти часто приводит к коррупции, а не к демократизации и экономическому росту. Однако есть страны, которые получили доступ к алмазам или нефти, когда они уже были процветающими демократиями с высоким уровнем дохода, социального согласия, человеческого капитала — например, Норвегия, Канада и Австралия. Никакого нефтяного проклятия там нет: устойчивые институты позволили эффективным образом распределить ренту.
Отмечу, что когда говорят о ресурсном проклятии, в первую очередь, речь идет именно о нефтяном проклятии. Сельскохозяйственного проклятия, например, практически не существует, так как оно не генерирует ренту, а заставляет людей создавать рабочие места. Хотя и тут есть исключения ◻️: такие культуры, как сахарный тростник, ведут к росту неравенства и формированию экстрактивных институтов (i). В XIX веке некоторые Карибские острова, на которых ураган разрушил плантации с сахарным тростником, сначала пострадали, а потом догнали и превзошли другие острова, потому что перешли на более инклюзивные сельскохозяйственные культуры. Это позволило снизить неравенство и повысить благосостояние.
Третий фактор роста — институты: демократические и инклюзивные институты создают правила игры, которые обеспечивают защиту прав собственности и конкуренцию, тем самым создавая стимулы для экономических агентов. Важную роль играет и культура — неформальные правила игры. Это социальные нормы; предпочтения; понятия, что такое хорошо и что такое плохо. Эти правила тоже влияют на стимулы заниматься экономическими действиями.
Отмечу, что когда говорят о ресурсном проклятии, в первую очередь, речь идет именно о нефтяном проклятии. Сельскохозяйственного проклятия, например, практически не существует, так как оно не генерирует ренту, а заставляет людей создавать рабочие места. Хотя и тут есть исключения ◻️: такие культуры, как сахарный тростник, ведут к росту неравенства и формированию экстрактивных институтов (i). В XIX веке некоторые Карибские острова, на которых ураган разрушил плантации с сахарным тростником, сначала пострадали, а потом догнали и превзошли другие острова, потому что перешли на более инклюзивные сельскохозяйственные культуры. Это позволило снизить неравенство и повысить благосостояние.
Третий фактор роста — институты: демократические и инклюзивные институты создают правила игры, которые обеспечивают защиту прав собственности и конкуренцию, тем самым создавая стимулы для экономических агентов. Важную роль играет и культура — неформальные правила игры. Это социальные нормы; предпочтения; понятия, что такое хорошо и что такое плохо. Эти правила тоже влияют на стимулы заниматься экономическими действиями.
Как сделать государство богаче
Существует три основных вида экономической политики, которые могут способствовать процветанию. Во-первых, это разумная денежная политика. Например, современный консенсус в области денежной политики заключается в том, что независимый центральный банк должен таргетировать инфляцию (допускания свободные колебания валютного курса). Это то, что российский Центральный банк делает относительно успешно.
Как этот подход соответствует отказу от гибкого валютного курса в странах Еврозоны? Модель Манделла-Флеминга (i) показывает, что объединяться в валютный союз выгодно, когда есть мобильность труда внутри и коррелированные циклы деловой активности. Если бы Греция росла более-менее всегда, когда растет Германия, и одновременно с ней попадала в рецессию, то им нужно было бы быть в одной валютной зоне. К сожалению, это не так: бывает такая ситуация, когда в Германии нужно повышать процентную ставку, а в Греции — понижать, и именно поэтому современная зона евро не является оптимальной. При этом у единой валюты есть большое количество преимуществ: нет транзакционных издержек на обмен валюты и на хеджирование (i) против валютных рисков, а размер рынка дает возможности для инвестирования в новые продукты, идеи и технологии.
Во-вторых, нужна разумная бюджетная политика, чтобы не было долговых кризисов, а доходы и расходы бюджета были устойчивы в долгосрочной перспективе.
Но главный фактор роста — это не денежная или бюджетная политика, а структурные реформы, защита конкуренции, создание стимулов к инвестициям, инновациям, росту производительности. Также необходимы инвестиции в человеческий капитал и инфраструктуру. Это как раз то, чего не может сделать частный сектор.
С политической точки зрения важно, чтобы граждане считали существующую систему справедливой. Основной критерий справедливости — равенство возможностей. Правительство должно стремиться к тому, чтобы у людей были равные возможности добиться успеха вне зависимости от места рождения, происхождения, гендера, этничности или расы.
Исследования показывают, что есть связь между демократизацией и ростом экономики ◻️. В одной и той же стране, когда по экзогенным (i) причинам происходит демократизация, экономика начинает расти на один процент в год быстрее. То есть за 20−30 лет экономика демократической страны вырастет на 20−30% больше, чем недемократической.
Конечно, демократизация не полностью объясняет разрыв между богатыми и бедными странами. Есть целый ряд работ, которые объясняют, как культура влияет на экономический рост ◻️. Если бы в России было столько же доверия, как в Швеции, она была бы вдвое богаче, чем сейчас. Есть исследования, показывающие, что культура и институты влияют друг на друга, а культура влияет и на стимулы к накоплению человеческого капитала.
В конце концов, все эти факторы — география, природные ресурсы, человеческий капитал, демократические институты и культура — влияют друг на друга и на экономический рост.
Как этот подход соответствует отказу от гибкого валютного курса в странах Еврозоны? Модель Манделла-Флеминга (i) показывает, что объединяться в валютный союз выгодно, когда есть мобильность труда внутри и коррелированные циклы деловой активности. Если бы Греция росла более-менее всегда, когда растет Германия, и одновременно с ней попадала в рецессию, то им нужно было бы быть в одной валютной зоне. К сожалению, это не так: бывает такая ситуация, когда в Германии нужно повышать процентную ставку, а в Греции — понижать, и именно поэтому современная зона евро не является оптимальной. При этом у единой валюты есть большое количество преимуществ: нет транзакционных издержек на обмен валюты и на хеджирование (i) против валютных рисков, а размер рынка дает возможности для инвестирования в новые продукты, идеи и технологии.
Во-вторых, нужна разумная бюджетная политика, чтобы не было долговых кризисов, а доходы и расходы бюджета были устойчивы в долгосрочной перспективе.
Но главный фактор роста — это не денежная или бюджетная политика, а структурные реформы, защита конкуренции, создание стимулов к инвестициям, инновациям, росту производительности. Также необходимы инвестиции в человеческий капитал и инфраструктуру. Это как раз то, чего не может сделать частный сектор.
С политической точки зрения важно, чтобы граждане считали существующую систему справедливой. Основной критерий справедливости — равенство возможностей. Правительство должно стремиться к тому, чтобы у людей были равные возможности добиться успеха вне зависимости от места рождения, происхождения, гендера, этничности или расы.
Исследования показывают, что есть связь между демократизацией и ростом экономики ◻️. В одной и той же стране, когда по экзогенным (i) причинам происходит демократизация, экономика начинает расти на один процент в год быстрее. То есть за 20−30 лет экономика демократической страны вырастет на 20−30% больше, чем недемократической.
Конечно, демократизация не полностью объясняет разрыв между богатыми и бедными странами. Есть целый ряд работ, которые объясняют, как культура влияет на экономический рост ◻️. Если бы в России было столько же доверия, как в Швеции, она была бы вдвое богаче, чем сейчас. Есть исследования, показывающие, что культура и институты влияют друг на друга, а культура влияет и на стимулы к накоплению человеческого капитала.
В конце концов, все эти факторы — география, природные ресурсы, человеческий капитал, демократические институты и культура — влияют друг на друга и на экономический рост.
Вашингтонский консенсус провалился?
Когда возникает разговор о структурных реформах, часто приходится слышать, что Вашингтонский консенсус, сформулированный в 1990-х годах, полностью провалился. Но сегодня экономисты вновь возвращаются к этим принципам. Они признают, что плоды реформ приходят не сразу, и что в среднесрочной перспективе страны, которые проводят правильные рыночные реформы, растут быстрее.
Что за Вашингтонский консенсус?
Это свод рекомендаций по экономической политике для стран Латинской Америки, разработанных в 1990-х Всемирным банком, МВФ и другими организациями. Рекомендации основывались на трех принципах: макроэкономическая дисциплина, рыночная экономика и открытость внешнему миру.
Впоследствии термин «Вашингтонский консенсус» начал использоваться шире: сегодня под ним обычно подразумевается общемировой переход к политике свободного рынка и уменьшения государственной интервенции — переход, который начался после упадка кейнсианства в 1970-е. В свою очередь, Вашингтонский консенсус «закончился» с кризисом 2008 года, когда многие государства вмешались в свою экономику для борьбы с провалами рынка.
Впоследствии термин «Вашингтонский консенсус» начал использоваться шире: сегодня под ним обычно подразумевается общемировой переход к политике свободного рынка и уменьшения государственной интервенции — переход, который начался после упадка кейнсианства в 1970-е. В свою очередь, Вашингтонский консенсус «закончился» с кризисом 2008 года, когда многие государства вмешались в свою экономику для борьбы с провалами рынка.
Про Вашингтонский консенсус часто говорят, что это неолиберальный взгляд на вещи, так как он подразумевает приватизацию, дерегулирование и открытость для внешней торговли и трансграничных инвестиций. Но консенсус включает в себя и снижение налогов: это должно помочь сделать налоговую базу шире, а их сбор — легче. Речь не о том, что государства должно быть меньше, а о том, что оно должно быть справедливее. Вашингтонский консенсус говорит и о том, что государство должно инвестировать в человеческий капитал и инфраструктуру. Необходимо усиливать права собственности, потому что это фундаментальное условие эффективной экономики, обеспечивающее приток частных инвестиций. То есть даже такие либеральные или неолиберальные манифесты, как Вашингтонский консенсус, говорят о необходимости построения сильных институтов.
Почему рыночные реформы вызывают недовольство в обществе
Те посткоммунистические страны, которым удалось построить демократические инклюзивные политические институты, стали странами с высоким уровнем дохода. России это не удалось, она осталась страной со средним уровнем развития.
Есть два объяснения, почему одни посткоммунистические страны смогли построить полноценные демократические институты, а другие нет. Во-первых, это ошибки реформаторов, которые привели к росту неравенства: плодами реформ воспользовались верхние 10–20% населения. Во-вторых, это феноменальный успех пропаганды. Во многих случаях реформы сработали, но коррумпированные автократы смогли убедить людей в том, что конкуренция, рынок, прозрачность и подотчетность — это плохо.
Есть два объяснения, почему одни посткоммунистические страны смогли построить полноценные демократические институты, а другие нет. Во-первых, это ошибки реформаторов, которые привели к росту неравенства: плодами реформ воспользовались верхние 10–20% населения. Во-вторых, это феноменальный успех пропаганды. Во многих случаях реформы сработали, но коррумпированные автократы смогли убедить людей в том, что конкуренция, рынок, прозрачность и подотчетность — это плохо.
О глобализации
Существуют ситуации, когда глобализация приводит к отрицательным последствиям, а власти делают слишком мало, чтобы с ними справиться. Конечно, только национальные государства могут помочь проигравшим от глобализации, а они порой делают недостаточно. То же самое относится и к технологическому прогрессу. От роботизации и автоматизации тоже проигрывают отдельные категории людей, которым должно помочь государство. Но в целом глобализация и технологическое развитие — это то, что позволило вывести сотни миллионов людей из бедности за последние несколько десятилетий.
Одна из важных факторов, формирующих отрицательное отношение к состоянию дел в мировой экономике — это смещение СМИ в сторону отрицательной повестки. В медиа вы в основном читаете плохие новости, хотя на самом деле все устроено не так плохо. Кроме глобального потепления и некоторых наступления авторитаризма, мир меняется в лучшую сторону: бедность снижается, доходы растут, растут продолжительность жизни и грамотность. Если вы возьмете мир как одно глобальное общество, то в нем неравенства становится меньше (при этом нужно признать, что внутри некоторых стран — например, в США — неравенство увеличивается).
Одна из важных факторов, формирующих отрицательное отношение к состоянию дел в мировой экономике — это смещение СМИ в сторону отрицательной повестки. В медиа вы в основном читаете плохие новости, хотя на самом деле все устроено не так плохо. Кроме глобального потепления и некоторых наступления авторитаризма, мир меняется в лучшую сторону: бедность снижается, доходы растут, растут продолжительность жизни и грамотность. Если вы возьмете мир как одно глобальное общество, то в нем неравенства становится меньше (при этом нужно признать, что внутри некоторых стран — например, в США — неравенство увеличивается).
Рынки без капитализма
Некоторые критики капитализма предпочитают «рыночный социализм» — модель экономики, в которой государство владеет всеми производственными активами, но предприятия торгуют между собой на рынке, а цены складываются рыночным путем ◻️.
На мой взгляд, такая система не работает. У госпредприятий есть важная родовая проблема — они находятся под контролем политиков. Это только кажется, что можно рыночными методами устроить конкуренцию госпредприятий друг с другом. Они всегда будут использоваться как политические инструменты, а конкурировать друг с другом не на настоящем рынке, а на рынке лоббирования и политических связей. Поэтому никакого рыночного социализма не будет, а будет лишь государственный капитализм.
Мы это видим и в России. В России есть конкурирующие госбанки, но конкурируют они между собой не за клиентов, а за то, кто сможет получить у государства дешевые кредиты и эксклюзивные мандаты.
На мой взгляд, такая система не работает. У госпредприятий есть важная родовая проблема — они находятся под контролем политиков. Это только кажется, что можно рыночными методами устроить конкуренцию госпредприятий друг с другом. Они всегда будут использоваться как политические инструменты, а конкурировать друг с другом не на настоящем рынке, а на рынке лоббирования и политических связей. Поэтому никакого рыночного социализма не будет, а будет лишь государственный капитализм.
Мы это видим и в России. В России есть конкурирующие госбанки, но конкурируют они между собой не за клиентов, а за то, кто сможет получить у государства дешевые кредиты и эксклюзивные мандаты.
О неравенстве и борьбе с уклонением от уплаты налогов
Рост неравенства во многих посткоммунистических странах привел к тому, что к власти во многих странах пришли политики, которые обратили вспять прорыночные реформы. Однако неравенство стало важным фактором не только в посткоммунистических странах: мы увидели похожие тенденции во многих западных странах после кризиса 2008−2009 годов.
Попытки сделать систему налогообложения более справедливыми, закрыть лазейки для ухода от налогов сверхбогатых людей и транснациональных корпораций — часть того же тренда. Общество считает несправедливым, что ставка налога у условного Уоррена Баффета (i) ниже, чем у его секретаря.
Ключевая идея либерализма заключается в том, что все играют по одним и тем же правилам. Нет ничего либерального в создании преимуществ для богатых людей. Нет ничего нелиберального в том, чтобы закрывать налоговые лазейки. С одной стороны, кажется, что налоговые гавани — это честная налоговая конкуренция: я на своем Карибском острове предлагаю вам зарегистрировать у меня вашу глобальную компанию и буду брать с вас небольшой налог. Но это не честно, если эта компания зарабатывает деньги по всему миру — в том числе там, где не платит налогов.
Попытки сделать систему налогообложения более справедливыми, закрыть лазейки для ухода от налогов сверхбогатых людей и транснациональных корпораций — часть того же тренда. Общество считает несправедливым, что ставка налога у условного Уоррена Баффета (i) ниже, чем у его секретаря.
Ключевая идея либерализма заключается в том, что все играют по одним и тем же правилам. Нет ничего либерального в создании преимуществ для богатых людей. Нет ничего нелиберального в том, чтобы закрывать налоговые лазейки. С одной стороны, кажется, что налоговые гавани — это честная налоговая конкуренция: я на своем Карибском острове предлагаю вам зарегистрировать у меня вашу глобальную компанию и буду брать с вас небольшой налог. Но это не честно, если эта компания зарабатывает деньги по всему миру — в том числе там, где не платит налогов.
Китай и ловушка средних доходов (i)
Есть только одна страна, которая построила экономику с высоким уровнем дохода без демократических институтов — это Сингапур. Есть еще арабские петрократии (i), но у них слишком много денег и нефти на душу населения. Китай может стать новым Сингапуром, но есть много факторов, которые противодействуют этому. В Китае персоналистский режим, в его главе стоит не такой впечатляющий человек, как Ли Кван Ю (i). Этот режим, мягко говоря, не верит в верховенство права. Вторая проблема — демографическая: Китай стареет. Третья проблема — рост государственного и частного долга. Четвертая — де-факто новая Холодная война с США.
С всеми этими вызовами не так просто справиться. В Сингапуре не было таких демографических проблем, были институты верховенства права, была и благоприятная международная обстановка.
Но для Китая есть и новые факторы, способствующие росту. Сегодня передний край развития технологий — это искусственный интеллект. Искусственный интеллект и авторитарный режим формируют естественный симбиоз. Китай с удовольствием предоставляет данные компаниям, работающим в области искусственного интеллекта. В Европе это делать намного сложнее, потому что там есть законы, которые защищают частную жизнь граждан. Но есть и обратный процесс. Чем лучше работают компании в области искусственного интеллекта, тем легче репрессировать людей, потому что появляются механизмы распознавания лиц, походки, мониторинг поведения в соцсетях. Государство использует их и усиливает свой контроль над обществом, становясь более устойчивым ◻️.
Усиление экономической мощи Китая можно рассматривать как угрозу идеям демократии. Чтобы бороться с этим, необходимо защищать конкуренцию современными методами. Если мы видим, что есть субсидируемые Китаем монополии, или Китай ворует технологии, нужно использовать механизмы ВТО, чтобы с этим бороться. Если мы видим репрессии, в которых участвуют компании, нужно применять санкции, или, по крайней мере, бороться с репутацией таких компаний. Это не холодная война, и Китай не собирается уничтожить Америку. Но чем дальше, тем более ожесточенной становится риторика Китая и Си Цзиньпина.
С всеми этими вызовами не так просто справиться. В Сингапуре не было таких демографических проблем, были институты верховенства права, была и благоприятная международная обстановка.
Но для Китая есть и новые факторы, способствующие росту. Сегодня передний край развития технологий — это искусственный интеллект. Искусственный интеллект и авторитарный режим формируют естественный симбиоз. Китай с удовольствием предоставляет данные компаниям, работающим в области искусственного интеллекта. В Европе это делать намного сложнее, потому что там есть законы, которые защищают частную жизнь граждан. Но есть и обратный процесс. Чем лучше работают компании в области искусственного интеллекта, тем легче репрессировать людей, потому что появляются механизмы распознавания лиц, походки, мониторинг поведения в соцсетях. Государство использует их и усиливает свой контроль над обществом, становясь более устойчивым ◻️.
Усиление экономической мощи Китая можно рассматривать как угрозу идеям демократии. Чтобы бороться с этим, необходимо защищать конкуренцию современными методами. Если мы видим, что есть субсидируемые Китаем монополии, или Китай ворует технологии, нужно использовать механизмы ВТО, чтобы с этим бороться. Если мы видим репрессии, в которых участвуют компании, нужно применять санкции, или, по крайней мере, бороться с репутацией таких компаний. Это не холодная война, и Китай не собирается уничтожить Америку. Но чем дальше, тем более ожесточенной становится риторика Китая и Си Цзиньпина.
Возможно ли процветание без экономического роста?
Есть много небогатых и даже бедных стран, для которых рост необходим, чтобы увеличить их качество жизни. Пока доход человека не достигает 80 тысяч долларов в год, сохраняется линейная связь между логарифмом его доходов и удовлетворенностью жизнью.
В некоторых случаях при экономическом росте увеличивается и неравенство. Например, в России средний доход на душу населения вырос, но основной выигрыш от этого достался верхним 20% населения. Нижние 80% почти ничего не выиграли, а нижние 10% — даже проиграли. Но если для того, чтобы у кого-то стало больше, нужно, чтобы у кого-то стало меньше — это объективное основание для конфликта. Инклюзивный рост предполагает, что больше становится у всех.
Возможно ли справедливое развитие общества без роста? Нет, так как без роста перераспределение — это игра с нулевой суммой. Чтобы кому-то одному стало лучше, надо, чтобы кому-то другому стало хуже. Только при наличии роста можно добиться того, чтобы лучше становилось всем.
Экономический рост совсем не обязательно ведет к экологической деградации. Цель прийти к нулевым выбросам к 2050 году абсолютно достижима, — по крайней мере, в развитых странах. Я очень надеюсь, что рынок и частный бизнес при правильных стимулах будет изобретать и внедрять технологии, которые позволят снизить вредные выбросы.
В некоторых случаях при экономическом росте увеличивается и неравенство. Например, в России средний доход на душу населения вырос, но основной выигрыш от этого достался верхним 20% населения. Нижние 80% почти ничего не выиграли, а нижние 10% — даже проиграли. Но если для того, чтобы у кого-то стало больше, нужно, чтобы у кого-то стало меньше — это объективное основание для конфликта. Инклюзивный рост предполагает, что больше становится у всех.
Возможно ли справедливое развитие общества без роста? Нет, так как без роста перераспределение — это игра с нулевой суммой. Чтобы кому-то одному стало лучше, надо, чтобы кому-то другому стало хуже. Только при наличии роста можно добиться того, чтобы лучше становилось всем.
Экономический рост совсем не обязательно ведет к экологической деградации. Цель прийти к нулевым выбросам к 2050 году абсолютно достижима, — по крайней мере, в развитых странах. Я очень надеюсь, что рынок и частный бизнес при правильных стимулах будет изобретать и внедрять технологии, которые позволят снизить вредные выбросы.
Почитать
Сергей Гуриев отдельно посоветовал несколько книг:
А еще Гуриев порекомендовал набор онлайн-учебников по экономике, который учитывает достижения экономической науки в последние 30 лет, а также свой курс «Экономика и общество».
- Жан Тироль «Экономика общего блага» — рассказ о том, что экономисты знают чего они не знают и как работают.
- Примерно такую же книгу примерно пять лет назад написал Дани Родрик — «Экономика решает». В этой книге тоже честно рассказывается, что мы знаем, а что нет
А еще Гуриев порекомендовал набор онлайн-учебников по экономике, который учитывает достижения экономической науки в последние 30 лет, а также свой курс «Экономика и общество».
В школе могут принять участие студенты любых российских и зарубежных вузов, говорящие и читающие на русском языке. Подробнее о том, как подать заявку, можно прочитать на сайте InLiberty.