Когда я родила, период кормления грудью давался тяжело. Я уходила к 11 и возвращалась к шести или семи вечера. А к этому времени ты еще чуть-чуть — и лопнешь. Это было физически тяжело. Я кормила сына утром, плюс я сцеживала молоко, но не в универе, а дома. Конечно, если бы в университете было место, где можно сцедиться, и потом хоть в лабораторный холодильник это молоко поставить, — это бы мое физическое состояние сильно облегчило.
А так приходилось терпеть до вечера. У меня очень много молока выделялось, нужно было с этими прокладками для сосков ходить. Потому что в какой-то момент грудь говорит: «Ну все, я готова». И как бы другого варианта нет. От этого физически бывает плохо — повышается температура. Но когда ты знаешь, что сейчас такое будет происходить, это нормально, привыкаешь.
У нас не было комнаты матери или ребенка, наверное ни в каком универе нет, хотя это довольно странно. В таких естественно-научных вузах много лабораторий, в которых работают люди, которые сидят до 30-40 лет студентами, проводят исследования. В какой-то промежуток времени вполне возможен вариант, что родится ребенок. Кстати, когда я родила и кормила, я работала в лаборатории, занималась исследованиями. И никто никак со мной это не обсудил из научников — в плане того, что я могу делать, с какими веществами мне нельзя работать. Это, конечно, моя наверное ответственность, но никому в голову не пришло это обсудить.
Был страшноватый случай, когда я работала на йодной камере для тонкослойной хроматографии
[Тонкослойная хроматография – один из методов химического анализа компонентов и смесей (Прим.ред)]. Это большая бадья, в ней куча йода и в ней проявляются хроматограммы. Прикол в том, что ты ее открываешь, и на тебя устремляются пары йода. Это в принципе вредно для любого человека. И у меня был момент, когда я это делала, так или иначе ты это нюхаешь все равно. Вот я за день нанюхалась, стала кормить Марка дома, ему стало плохо, началась непрекращающаяся рвота. Я жутко испугалась. В итоге оказалось, что это был обычный завороток кишок, то есть инвагинация кишечника. Это самый частый вид кишечной непроходимости у детей. Но когда я стала прокручивать в голове, что не так, я сразу подумала про эти пары йода, что я его ими отравила. То есть, такие штуки никто со мной не обсуждал.
Самым тяжелым было то, что у меня еще до беременности была не сильная мотивация к обучению, в какой-то момент мне перестало нравиться и пропал интерес. Но одно дело просто уговаривать себя, а другое — когда ты полночи не спала и у тебя другие заботы. Я испытывала большую часть времени смущение по поводу того, что я не могу что-то хорошо сдать. Что я такая вот сякая. Но было осознание того, что нужно закончить, потому что мне так легче будет устроиться на работу. Мысль о том, что я с ребенком буду потом опять куда-то поступать, меня просто адски пугала. Я все что угодно делала, лишь бы закончить универ в срок.
Мне кажется, даже если были бы просто нормальные туалеты в университете, это сильно улучшило бы всю ситуацию. Плюс у нас был медицинский кабинет, но за все годы учебы я там была один раз, случайным образом. Как раз когда была беременна, у меня подскочило давление, и я туда пошла. Еле нашла, где вообще находится кабинет, — нам никто никогда не объяснял, куда идти, если плохо. В вузе как бы не было принято, что есть врач. Было бы гораздо спокойнее, если бы это было как-то на виду. Он еще и работал как-то в духе «два четверга в месяц». Комната матери и ребенка — это вообще что-то из разряда фантастики, но она бы конечно помогла, даже в самом минимальном формате. У нас и пандусов не было, которые в принципе нужны обязательно, и с коляской конечно тоже.
***
Опыт зарубежных вузов показывает, что комфортная среда для матери может существовать в пространстве учебного заведения. Во многих университетах и колледжах США, Канады и Великобритании можно устроить ребенка в детский сад (
childcare), находящийся на кампусе. В Торонтском университете есть даже отдельный департамент по поддержке семьи, в котором молодых родителей консультируют по вопросам устройства детей в сады на кампусе, помогают решать финансовые вопросы и устраивают регулярные мероприятия для преподавателей и студентов с детьми. Кроме того, на
сайте офиса можно найти информацию о родах, прочитать гид по послеродовому периоду, а также получить информацию о ресурсах для ЛГБТК+ семей.
В России о такой университетской сети поддержки пока сложно даже мечтать, но иногда появляются локальные инициативы по созданию более дружественной к мамам среде. Так, в НИУ ВШЭ в прошлом году появилась первая «
комната кратковременного пребывания» для детей работников и обучающихся. В комнате можно оставлять детей от 3 до 12 лет под присмотром администратора на 4 часа в день – но для этого нужно предварительно записаться. С детьми до трех лет можно приходить в комнаты без записи и проводить с ними время в пеленальной комнате.