Фильм Эмануэле Криалезе политически важен не только из-за репрезентации транс-персоны в нем, но и из-за разговора о детстве таких людей внутри традиционной семьи. Если когда-то транс-персон в кино было принято изображать как психопатов-кроссдрессеров (как в «Психо» или «Молчании ягнят»), то сейчас существует множество фильмов, репрезентирующих транс-людей без предрассудков и клише. Одним из первых режиссеров, почувствовавших эстетический и политический потенциал транс-кино, был Педро Альмодовар, автор фильмов «Дурное воспитание», «Высокие каблуки» и «Все о моей матери». Однако именно тема транс-детства и транс-взросления долгое время оставалась невидимой. Вспоминается разве что фильм «Томбой» французской фемпостановщицы Селин Сьямма о гендерных поисках девочки-подростка с пацанской внешностью.

Предыдущий фильм Эмануэле Криалезе получил специальный приз жюри на Венецианском фестивале в 2011 году. В «Твердой земле» рассказывалось о восприятии репатриантами смертельно опасной нелегальной эмиграции из Африки в Европу. На главную роль Криалезе взял непрофессиональную актрису, которая сама пережила опыт миграции через Средиземное море. В новом фильме режиссер тоже работает с акт_рисами без опыта: наряду с широко известными Пенелопой Крус и Винченцо Амато, исполняющими роли родителей, детей играют дебютант_ки Луана Джулиани, Патрицио Франчони и Мария Кьяра Горетти.

Действие «Необъятности» происходит в Риме 70-х годов. В одной части города люди живут в благополучных домах, в другой — в руинах недостроенных районов обитает кочующий народ рома. Географически разделённая местность отражает социальный раскол в итальянском обществе того периода: с одной стороны, традиционные устои и представления о приемлемом (например, домашнее насилие над женой), с другой — все, что выпадает из нормы и считается угрозой сложившейся системе (в случае Криалезе — ребёнок, не согласный с предписанной ему обществом гендерной идентичностью).

Клара (Пенелопа Крус) и Феличе (Винченцо Амато) переезжают в новую квартиру. Клара регулярно терпит насилие со стороны мужа ради детей, которых она очень любит: ее старшему ребенку Адри (Луана Джулиани) только что исполнилось 12 лет. «Адри» — это компромисс и сокращение от женского имени Адриана. Незнакомцам подросток представляется как Андреа (мужское имя на итальянском). Адри носит мужскую одежду и короткую стрижку, переживает гендерную дисфорию, считая себя человеком с другой планеты, и надеется на чудо — что семья примет его гендерную идентичность, а насилие наконец прекратится. Чтобы это скорее случилось, он проводит ритуал: делает из нитей сложный пятиугольник, концентрирующий межгалактическую энергию, и ест груду «плоти Христа» для причастия в воскресной школе. Адри всеми силами стремится защитить свою мать от насильника-отца и других мужчин. В какой-то момент подросток с раздражением восклицает матери:

Для Пенелопы Крус не ново играть роль понимающей матери. Актриса сама признаётся: «Я играла так много матерей… даже у Педро [Альмодовара]. Я снялась в семи фильмах, и в пяти из них я — мать. Он всегда видел во мне мать. Я думаю, это не случайно. У меня очень сильный материнский инстинкт, и я действительно очарована тем, что происходит внутри любой семьи». Но Пенелопа Крус здесь даже не архетипическая психоаналитическая материнская фигура из далёкого воспоминания или сновидения, как в недавнем альмодоваровском «Боль и слава», а живая, непосредственная женщина — в душе сама ещё немного ребёнок. Взрослое времяпрепровождение ее утомляет, и она пользуется любым предлогом, чтобы избежать его: то заберется к детям под стол на дне рождения пожилого родственника, то обольёт всех водой из шланга или превратит сервировку стола в танцевальный перформанс.

Фигура жестокого отца явно контрастирует рядом с веселой матерью. Его зовут Феличе, что по-злобному иронично: по-итальянски это значит «счастливый». И хотя мужчина в одной из сцен горделиво заявляет, что он единственный нормальный человек в этой семье, на самом деле, он один здесь счастлив. Его счастье слепо и жестоко, оно питается страданием других. «Необъятность» заканчивается мажорным кабаре-номером, на контрасте подсвечивающим неутешительный финал: насилие не прекратилось, магический ритуал Адри не удался, ничьи шансы на счастье не возросли. Эта семья обречена на несвободу, истление и, возможно, еще большую трагедию, которая останется за кадром.

В жизни режиссера, снявшего эту почти полностью автобиографическую историю, дальнейшая жизнь сложилась иначе. Он совершил переход: ему пришлось пройти полную операцию по смене пола с риском бесплодия, чтобы законно поменять одну буквы в имени — «а» на «е» (он сменил женское имя Эмануэла на мужское Эмануэле). После попытки суицида Криалезе полностью отдалился от семьи. Тем не менее, фильм он посвятил своей матери, с которой они были очень близки. Эмануэле признается, что эта картина, исследующая трансгендерность внутри патриархальной семьи, всегда была «следующим фильмом, но он каждый раз уступал место другой истории». Режиссер поясняет: «Как будто я никогда не чувствовал себя готовым, зрелым и достаточно уверенным. Это фильм о памяти, которая нуждалась в большем расстоянии, в другом сознании».