В 1990-е и 2000-е на массовое распространение интернета возлагалось, кажется, еще больше надежд, чем на глобальный рынок. Об этом подробно рассказывает британский документалист Адам Кёртис в
трехсерийном доке All Watched Over by Machines of Loving Grace. В компьютеризации и механизации технооптимисты видели обещание новой модели общественного устройства, самоподдерживающейся децентрализованной сети, которой не понадобятся надсмотрщики в виде государств.
Теоретик культуры Джонатан Крэри в
книге Scorched Earth описывает, к чему в реальности привело распространение интернета: к деполитизации, разрушению публичной сферы и крепких связей между людьми, экстремальному индивидуализму, подъему правого экстремизма — ситуации, которую Крэри называет «выжженной землей». Причина кроется в синергии интернет-комплекса
◻️, идеи о том, что все должны быть подключены к сети в режиме 24/7, и
гиперкапитализма с его идеей безостановочного роста. Крэри пишет, что политика идентичностей и необходимость репрезентации разнообразных культур в интернет-комплексе приводит к двум печальным последствиям: во-первых, к формированию особого типа нарциссической апатии; во-вторых — к тому, что люди все чаще подчеркивают свои отличия и теряют способность объединяться в большие группы для сопротивления и распознавать себя как часть потенциально мощного социального движения.
Крэри цитирует философа Ивана Иллича, который в 1990-е, ближе к концу своей жизни,
обращал внимание на то, как технологии и артефакты, используемые человеком, почти перестали наполнять смыслом окружающий мир. Вместо этого они стали подчинять человека и включать его в функционирование своих систем. Опосредованные технологиями человеческие жесты, которые до этого были хотя бы частично автономными, превратились в «системно-адаптивное» поведение. Интернет-комплекс не предложил людям механизмов освобождения, а сделал их шестеренками в конвейере по производству мгновенно устаревающих аттракций и формированию аддиктивного поведения. Он позволил людям увидеть насилие, на которое невозможно повлиять, что радикально усилило глобальную апатию и цинизм по отношению к войнам.
Идея сети завораживала воображение многих во второй половине прошлого века. Но оказалось, что сеть создает условия для принуждения. У политологов Генри Фаррелла и Абрахама Ньюмана в 2019 году вышла
статья о том, как глобальная экономика позволяет государствам принуждать друг друга к чему-либо. Авторы опираются на социологические и математические исследования сетей, демонстрирующие тенденцию сложных систем к производству асимметричных сетевых структур. В крупных сетях некоторые узлы неизбежно превращаются в хабы, становятся крупнее, чем другие, и проводят через себя большее количество соединений, а новые узлы имеют предрасположенность чуть чаще подсоединяться к узлам с большим количеством соединений. Сетевой эффект (чем больше участников в сети, тем больше пользы для ее участников) также приводит к асимметричному росту соединений. Наконец, более крупные узлы обычно имеют доступ к большему количеству информации и опыта, поэтому новые узлы стремятся присоединиться к ним, чтобы получить доступ к процессу обучения.
Такой топологии свойственно воспроизводить саму себя: новые узлы скорее поддерживат текущий паттерн подключения, чем будут стремиться подорвать его. В результате «
богатые богатеют», индивидуальные участники сети оказываются не способны изменить статус-кво. Это то, что произошло, например, с биткоином и криптовалютами, которые появились как децентрализованная валюта, которая
могла бы стать инструментом сопротивления государствам и крупным финансовым институциям. Создатели и адепты блокчейна были уверены, что децентрализованная сеть будет балансировать сама себя, но уже через несколько лет основная часть крипты оказалась в руках десятой доли процента от всех пользователей.