«Я, кажется, уже в каких-то списках»
Рассказы студентов СПбГУ, попавших под отчисление за антивоенную позицию
Публикация: 11 апреля 2022
5 марта в СПбГУ подготовили списки на отчисление студентов, задержанных на антивоенных акциях в Петербурге. DOXA поговорила со студентами о том, как проходили их задержания, и каково это – быть отчисленным за собственные взгляды.
С момента начала военных действий на территории Украины 24 февраля, во многих городах России проходят антивоенные акции. Им сопутствуют жесткие задержания, после которых протестующие получают административные штрафы, а кто-то и приказы об отчислении из университета.
С момента начала военных действий на территории Украины 24 февраля, во многих городах России проходят антивоенные акции. Им сопутствуют жесткие задержания, после которых протестующие получают административные штрафы, а кто-то и приказы об отчислении из университета.
В списках на отчисление оказался и Роман Гришко – студент первого курса журфака Несмотря на антивоенную позицию, Романа задержали не на митинге, а на выходе из кафе.
«Я выпил кофе с сахаром, и мы стали выходить. Открыв дверь кофейни, я попал в «волну» из 6-8 омоновцев, один из них сразу схватил меня за плечо и повел к автозаку», – поясняет ситуацию Роман в объяснительной записке заместителю начальника Управления по работе с молодежью СПбГУ.
В тот момент я понял, в какую интересную ситуацию попал, когда на бегу мне посыпались вопросы об «оплате» и о том, почему я трясусь. Трясся я, к слову, от гипогликемии, которая была вызвана резкой и интенсивной физической нагрузкой, о чем сотрудники были предупреждены и что они впоследствии успешно проигнорировали. Мной было сказано что-то вроде: «Я всё понимаю. Зафиксируйте, что не сопротивляюсь. Тащите меня аккуратно, не порвите провод инсулиновой помпы, торчащий из моего кармана. Так крепко держать меня не обязательно – убегать не собираюсь».
Уже в очереди в автозак я понял, как прекрасно проведу вечер. Девушка, которая стояла передо мной, очень красиво улыбалась. Парень, что был позади с заломленными руками и головой в пол, рассказывал двум державшим его омоновцам о блокадных поэтах, о Шостаковиче ◻️. Я повернулся к нему и с улыбкой сказал: «По культурному багажу, сразу видно – петербуржец!». Он поднял голову, ухмыльнулся и ответил: «Земляк!». Первый автозак заполнился – подъехал второй, более комфортабельный – в виде экскурсионного автобуса. Мы начали загружаться и знакомиться.
В автозаке был мужчина, который координировал наши действия: «Пока едем – собираем информацию о каждом пассажире – пусть каждый запишет в блокнот ФИО, дату рождения и номер телефона. Список этот отправляем в «ОВД-Инфо» ◻️.
Доставили нас где-то в половине десятого, в отделение заводили по пятеро – всего нас было 38 человек. Там отсканировали документы, нам оставили и паспорта, и телефоны. Совершили досмотр.
Особенно долго к нам не пускали адвоката из ОВД-Инфо. Сотрудники пытались ввести нас в заблуждение и запугать тем, что мы обязаны сдать отпечатки пальцев ◻️, сделать фото для базы, так как «Вы все в ней уже! Не переживайте» по его словам. В 21:50 автозак подъехал к отделению, а в час ночи потихоньку начали опрашивать. Наконец, я увидел нашего героя и защитника – юриста. Человека, который всё доходчиво объяснил и рассказал. Атмосфера сложилась крайне дружелюбная: у нас была теплая одежда, мы смогли открыть окна, на которые в отделении почему-то не было ручки, благодаря волонтерам и близким людям, у нас была еда и вода ◻️. К слову, в актовом зале оказался даже кулер! Нам вернули изъятые портативные зарядные устройства. Так что грех жаловаться».
Процесс шел очень медленно. Сотрудникам выгоднее составлять и давать для ознакомления тебе протокол ближе к утру – когда ты уставший и невыспавшийся уже готов подписать всё не читая, готов сдать отпечатки пальцев, даже объяснительную написать. По итогу кого-то отпустили рано утром под подпись об обязательной явке (тех, у кого были осложнения вроде диабета, как у меня, или беременности, как у девушки, которая была с нами), кого-то оставили ждать суда (всем полагалось наказание в виде штрафа), кого-то отпустили под подписку о явке уже в конце рабочего дня суда. И всё это было нереальным везением, так как многие наши права еще не успели нарушить».
При этом дела об административном правонарушении заведено не было. К ответственности Роман привлечен не был, а это значит, что в приказе об отчислении он оказался за политические взгляды.
«По опыту прошлых лет я знал, что многие вузы будут вводить санкции против своих студентов и их точек зрения. Не ожидал, что это когда-нибудь так сильно коснется меня. Отчислят с обучения на профессию, которую только что задушили? Что ж, тогда не страшно. Я по жизни оптимист и очень упрямый человек... Я готов подписаться, что журналистика при смерти, но не готов ее закапывать».
За последнюю неделю полностью остановили работу в России «Эхо Москвы», Телеканал «Дождь», Znak.com, Colta, ТВ-2, «Русская служба Би-би-си», The Village и Bloomberg. Список заблокированных ресурсов или признанных нежелательной организацией в разы больше – «Дождь», Znak.com, «Медуза», DOXA, «Эхо Москвы», «Настоящее время», «Русская служба Би-би-си», «Тайга. Инфо», Deutsche Welle, The Village, New Times, «Радио Свободы», «Голос Америки», «Важные истории» и другие.
«Я не буду говорить, что стоит выходить на митинги. Это действительно опасно, во всяком случае, наше государство всё для этого сделало. Но и сказать, чтоб все всего боялись, тоже не могу. Я считаю, первое, что будет преступным, это молчание. Особенно молчание людей, связанных с медиа так или иначе».
В тот момент я понял, в какую интересную ситуацию попал, когда на бегу мне посыпались вопросы об «оплате» и о том, почему я трясусь. Трясся я, к слову, от гипогликемии, которая была вызвана резкой и интенсивной физической нагрузкой, о чем сотрудники были предупреждены и что они впоследствии успешно проигнорировали. Мной было сказано что-то вроде: «Я всё понимаю. Зафиксируйте, что не сопротивляюсь. Тащите меня аккуратно, не порвите провод инсулиновой помпы, торчащий из моего кармана. Так крепко держать меня не обязательно – убегать не собираюсь».
Уже в очереди в автозак я понял, как прекрасно проведу вечер. Девушка, которая стояла передо мной, очень красиво улыбалась. Парень, что был позади с заломленными руками и головой в пол, рассказывал двум державшим его омоновцам о блокадных поэтах, о Шостаковиче ◻️. Я повернулся к нему и с улыбкой сказал: «По культурному багажу, сразу видно – петербуржец!». Он поднял голову, ухмыльнулся и ответил: «Земляк!». Первый автозак заполнился – подъехал второй, более комфортабельный – в виде экскурсионного автобуса. Мы начали загружаться и знакомиться.
В автозаке был мужчина, который координировал наши действия: «Пока едем – собираем информацию о каждом пассажире – пусть каждый запишет в блокнот ФИО, дату рождения и номер телефона. Список этот отправляем в «ОВД-Инфо» ◻️.
Доставили нас где-то в половине десятого, в отделение заводили по пятеро – всего нас было 38 человек. Там отсканировали документы, нам оставили и паспорта, и телефоны. Совершили досмотр.
Особенно долго к нам не пускали адвоката из ОВД-Инфо. Сотрудники пытались ввести нас в заблуждение и запугать тем, что мы обязаны сдать отпечатки пальцев ◻️, сделать фото для базы, так как «Вы все в ней уже! Не переживайте» по его словам. В 21:50 автозак подъехал к отделению, а в час ночи потихоньку начали опрашивать. Наконец, я увидел нашего героя и защитника – юриста. Человека, который всё доходчиво объяснил и рассказал. Атмосфера сложилась крайне дружелюбная: у нас была теплая одежда, мы смогли открыть окна, на которые в отделении почему-то не было ручки, благодаря волонтерам и близким людям, у нас была еда и вода ◻️. К слову, в актовом зале оказался даже кулер! Нам вернули изъятые портативные зарядные устройства. Так что грех жаловаться».
Процесс шел очень медленно. Сотрудникам выгоднее составлять и давать для ознакомления тебе протокол ближе к утру – когда ты уставший и невыспавшийся уже готов подписать всё не читая, готов сдать отпечатки пальцев, даже объяснительную написать. По итогу кого-то отпустили рано утром под подпись об обязательной явке (тех, у кого были осложнения вроде диабета, как у меня, или беременности, как у девушки, которая была с нами), кого-то оставили ждать суда (всем полагалось наказание в виде штрафа), кого-то отпустили под подписку о явке уже в конце рабочего дня суда. И всё это было нереальным везением, так как многие наши права еще не успели нарушить».
При этом дела об административном правонарушении заведено не было. К ответственности Роман привлечен не был, а это значит, что в приказе об отчислении он оказался за политические взгляды.
«По опыту прошлых лет я знал, что многие вузы будут вводить санкции против своих студентов и их точек зрения. Не ожидал, что это когда-нибудь так сильно коснется меня. Отчислят с обучения на профессию, которую только что задушили? Что ж, тогда не страшно. Я по жизни оптимист и очень упрямый человек... Я готов подписаться, что журналистика при смерти, но не готов ее закапывать».
За последнюю неделю полностью остановили работу в России «Эхо Москвы», Телеканал «Дождь», Znak.com, Colta, ТВ-2, «Русская служба Би-би-си», The Village и Bloomberg. Список заблокированных ресурсов или признанных нежелательной организацией в разы больше – «Дождь», Znak.com, «Медуза», DOXA, «Эхо Москвы», «Настоящее время», «Русская служба Би-би-си», «Тайга. Инфо», Deutsche Welle, The Village, New Times, «Радио Свободы», «Голос Америки», «Важные истории» и другие.
«Я не буду говорить, что стоит выходить на митинги. Это действительно опасно, во всяком случае, наше государство всё для этого сделало. Но и сказать, чтоб все всего боялись, тоже не могу. Я считаю, первое, что будет преступным, это молчание. Особенно молчание людей, связанных с медиа так или иначе».
24 февраля гражданскую позицию отстаивала и студентка третьего курса факультета журналистики Анастасия Киреева (имя и фамилия изменены по просьбе героини). Сотрудники Росгвардии взяли ее в оцепление у входа в метро:
«Я не сопротивлялась, но меня поволокли сначала за волосы, потом за капюшон, чуть не задушив, потом ударили об автозак. Отвезли в Сестрорецкое отделение. Там отобрали телефон и рюкзак с водой, едой и обезболивающим. Я попросила вызвать скорую, чтобы убедиться, что нет сотрясения – меня тошнило и кружилась голова. Сотрудники полиции вызвали скорую, но говорили мне, что я здорова, потому что могу стоять. Приехал врач скорой помощи, осмотрел, сказал, что сотрясения нет».
По словам Анастасии, это не первая ее акция, но первое задержание. Вот только никто, даже она сама, не представлял, что ее могут отчислить.
«Я шла на акцию с чувством того, что, к сожалению, это минимум, что я могу сейчас сделать. Думаю, всех мотивировало неравнодушие в первую очередь. Читаешь новости и не можешь сидеть на месте. Когда выпустили приказ об отчислении, мне стало обидно за университет, за потраченные время, деньги и силы. Я просто в шоке от того, как они быстро могут распрощаться с хорошими студентами и будущими специалистами. Чувствую разочарование в вузе и в специальности».
Она подает на апелляцию и надеется на лучший исход. Говорит, что если приказ не запугал остальных, как наверняка планировалось, а замотивировал студентов идти дальше, то и она не станет отчаиваться.
Для одной из попавших в список студенток мирная прогулка от библиотеки также окончилась задержанием. Все произошло вне митинга, без озвучивания официальных причин задержания.
«24 февраля я возвращалась из библиотеки, в которую не попала, потому что забыла читательский билет, шла к гостинке в метро, там было много людей, я тогда даже не знала, что вообще митинг собирается, не думала, что так скоро люди отреагируют на новостную повестку. В итоге у метро стала искать проездной, надела маску, а ко мне подбежали два омоновца и повели в автозак; там ещё кого-то рядом со мной задержали, так что, я просто попала под напор, так скажем».
По данным ОВД-инфо, общее количество задержанных 24 февраля превысило 400 человек. На этом же митинге в первый раз была задержана и посажена в автозак 81-летняя Людмила Васильева, к которой позже приходили полицейские с извинениями.
«Естественно, ничего мне не разъясняли, вообще запретили пользоваться телефоном», – рассказывает студентка. «Но я набрала друзьям и в ОВД-инфо, потому что читала про всё это. Отвезли в отдел, не представились, было очень много сексизма, сказали, что долго держать не будут, а в итоге только в 4 утра я подписывала протокол (привезли меня в отдел в 10 часов вечера), естественно, без адвоката. Брали отпечатки пальцев и фотографировали для уголовного отдела, хотя у нас всех была административка. Общее задержание длилось около 20 часов, при котором из еды у нас была только одна крупная передачка, а вода заканчивалась. В отделении сотрудники сразу сообщили, что объявлен план «Крепость» ◻️, так что наш адвокат ждал нас до утра.
Большая часть задержанных спала на полу, нам сказали, что мы сразу в суд поедем, поэтому нас держат, но не говорили во сколько, что, да как. Часа в 3 дня повезли-таки в суд, но дела вернули исправлять. В итоге у меня до сих пор не было суда. Я пыталась содействовать следствию, потому что попала туда совершенно при нелепых обстоятельствах, но когда я приезжала с адвокатом подписать исправленный протокол по вызову отдела (опять-таки, по телефону они не представлялись), то сотрудник даже сам не вышел, не объяснив почему. Об отчислении я узнала так: мне написала девочка из студсовета, а пятого марта в беседе студентов, оказавшихся в подобной ситуации, я увидела проектный приказ. Надеюсь, что вместе с адвокатом мне удастся решить проблему, связанную с отчислением, и меня всё-таки не отчислят.
По словам Анастасии, это не первая ее акция, но первое задержание. Вот только никто, даже она сама, не представлял, что ее могут отчислить.
«Я шла на акцию с чувством того, что, к сожалению, это минимум, что я могу сейчас сделать. Думаю, всех мотивировало неравнодушие в первую очередь. Читаешь новости и не можешь сидеть на месте. Когда выпустили приказ об отчислении, мне стало обидно за университет, за потраченные время, деньги и силы. Я просто в шоке от того, как они быстро могут распрощаться с хорошими студентами и будущими специалистами. Чувствую разочарование в вузе и в специальности».
Она подает на апелляцию и надеется на лучший исход. Говорит, что если приказ не запугал остальных, как наверняка планировалось, а замотивировал студентов идти дальше, то и она не станет отчаиваться.
Для одной из попавших в список студенток мирная прогулка от библиотеки также окончилась задержанием. Все произошло вне митинга, без озвучивания официальных причин задержания.
«24 февраля я возвращалась из библиотеки, в которую не попала, потому что забыла читательский билет, шла к гостинке в метро, там было много людей, я тогда даже не знала, что вообще митинг собирается, не думала, что так скоро люди отреагируют на новостную повестку. В итоге у метро стала искать проездной, надела маску, а ко мне подбежали два омоновца и повели в автозак; там ещё кого-то рядом со мной задержали, так что, я просто попала под напор, так скажем».
По данным ОВД-инфо, общее количество задержанных 24 февраля превысило 400 человек. На этом же митинге в первый раз была задержана и посажена в автозак 81-летняя Людмила Васильева, к которой позже приходили полицейские с извинениями.
«Естественно, ничего мне не разъясняли, вообще запретили пользоваться телефоном», – рассказывает студентка. «Но я набрала друзьям и в ОВД-инфо, потому что читала про всё это. Отвезли в отдел, не представились, было очень много сексизма, сказали, что долго держать не будут, а в итоге только в 4 утра я подписывала протокол (привезли меня в отдел в 10 часов вечера), естественно, без адвоката. Брали отпечатки пальцев и фотографировали для уголовного отдела, хотя у нас всех была административка. Общее задержание длилось около 20 часов, при котором из еды у нас была только одна крупная передачка, а вода заканчивалась. В отделении сотрудники сразу сообщили, что объявлен план «Крепость» ◻️, так что наш адвокат ждал нас до утра.
Большая часть задержанных спала на полу, нам сказали, что мы сразу в суд поедем, поэтому нас держат, но не говорили во сколько, что, да как. Часа в 3 дня повезли-таки в суд, но дела вернули исправлять. В итоге у меня до сих пор не было суда. Я пыталась содействовать следствию, потому что попала туда совершенно при нелепых обстоятельствах, но когда я приезжала с адвокатом подписать исправленный протокол по вызову отдела (опять-таки, по телефону они не представлялись), то сотрудник даже сам не вышел, не объяснив почему. Об отчислении я узнала так: мне написала девочка из студсовета, а пятого марта в беседе студентов, оказавшихся в подобной ситуации, я увидела проектный приказ. Надеюсь, что вместе с адвокатом мне удастся решить проблему, связанную с отчислением, и меня всё-таки не отчислят.
Среди студенто_к, которые могут быть потенциально отчислены, оказалась и журналистка SOTA Vision и студентка 3 курса биофака СПбГУ – Вероника Самусик. Свое скорое задержание она объяснила пребыванием в «специальном списке лиц».
«Я, кажется, уже в каких-то списках – меня задерживают постоянно и прицельно. Пишу это, к слову, из отдела, а была в жилете с пресской ◻️ и с заданием от редакции».
Это не первое задержание Ники Самусик во время выполнения журналистского задания. Летом 2021 года Нику задержали на Красной площади после перфоманса акциониста Павла Крисевича, которого позже задержали и возбудили уголовное дело по статье 213 «Хулиганство», но после широкой огласки, дело было прекращено.
«Что касаемо отчисления. Ожидаемо, но безумно. У меня даже судебного рассмотрения в первой инстанции не было, а они уже отчисляют, как привлеченных. И в какой момент вуз взял на себя роль суда? Я видела, что приказ подписывается под грифом без права на восстановление, но если меня отчислят, я буду судиться. Я работаю в Соте с апреля 2021 года. За все время у меня было уже семь задержаний, три или четыре только за последнюю неделю.
Редакция мне помогает и способствует разрешению конфликтных ситуаций. Выписывает справки и готова к диалогу с вузом, а еще редакция выложила статью про отчисления».
12 марта у Ники Самусик прошел обыск в общежитии, где она прописана. За день до этого к ее коллеге, московскому фотографу SOTA Василию Вороне, домой пришел участковый. Василия дома не было и участковому пришлось общаться с родственниками, через которых он угрожал отчислением.
Это не первое задержание Ники Самусик во время выполнения журналистского задания. Летом 2021 года Нику задержали на Красной площади после перфоманса акциониста Павла Крисевича, которого позже задержали и возбудили уголовное дело по статье 213 «Хулиганство», но после широкой огласки, дело было прекращено.
«Что касаемо отчисления. Ожидаемо, но безумно. У меня даже судебного рассмотрения в первой инстанции не было, а они уже отчисляют, как привлеченных. И в какой момент вуз взял на себя роль суда? Я видела, что приказ подписывается под грифом без права на восстановление, но если меня отчислят, я буду судиться. Я работаю в Соте с апреля 2021 года. За все время у меня было уже семь задержаний, три или четыре только за последнюю неделю.
Редакция мне помогает и способствует разрешению конфликтных ситуаций. Выписывает справки и готова к диалогу с вузом, а еще редакция выложила статью про отчисления».
12 марта у Ники Самусик прошел обыск в общежитии, где она прописана. За день до этого к ее коллеге, московскому фотографу SOTA Василию Вороне, домой пришел участковый. Василия дома не было и участковому пришлось общаться с родственниками, через которых он угрожал отчислением.
Дмитрий Шостакович – российский и советский композитор, пианист. 9 августа 1942 года, в день, когда по плану Гитлера Ленинград должен был пасть от блокады, в центре города, на площади Искусств состоялась премьера седьмой симфонии Шостаковича.
ОВД-Инфо – независимый правозащитный медиапроект, который предоставляет основную информацию о количестве задержанных на акциях, а также оказывает юридическую консультацию и помощь.
Если ваша личность уже установлена, то потребовать сдачу отпечатков пальцев может только суд.
При задержании более чем на три часа сотрудники обязаны обеспечить задержанных пищей и водой. Если это время пришлось на ночь, то должно быть предусмотрено место для ночлега.
План «Крепость» характеризуется особым положением, которое вводят для защиты отделов от нападений. По данным «ОВД-Инфо», именно план «Крепость» позволил сотрудникам правоохранительных органов нарушать права граждан, задержанных на митингах с марта по апрель 2021 года.
Пресс карта – это удостоверение журналиста, выдается аккредитованным журналистам, выполняющими их спецзадания и репортажи.