Компенсация потомкам рабов долго была одним из ключевых требований BLM и других левых движений в США. Преодолеть наследие «расового терроризма», принеся извинения потомкам рабов, обеспечив для них более высокий уровень образования и списав долги в конце концов потребовала от США и рабочая группа экспертов ООН по лицам африканского происхождения.

Тема компенсаций стала частью политического мейнстрима еще до массовых протестов, потрясших американские города после трагической смерти Джорджа Флойда 25 мая. Несколько кандидатов согласились поднять этот вопрос во время президентских праймериз демократической партии США в 2019 году. Прямо в поддержку компенсаций выступил сенатор Кори Букер. Он заявил, что США далеко не «свободны от исторически укорененного отвратительного наследия рабства». Само обсуждение возможности компенсаций среди лидеров демократов — тектонический сдвиг в истории их партии: еще недавно Берни Сандерс, Хиллари Клинтон и Барак Обама предпочитали вместо этого говорить о предоставлении бедным афро-американцам более качественного образования, медицинского обслуживания и другой помощи.

В то же время, республиканец и лидер большинства в Сенате Митч Макконел перед слушаниями Палаты представителей в прошлом году выступил с традиционной критикой компенсаций, назвав их бессмысленными и бесполезными. По его мнению, компенсации за «нечто, произошедшее 150 лет, за что никто из ныне живущих не несет ответственность», не нужны. Более того, по словам Макконела, «мы старались искупить первородный грех нашей страны, сражаясь в Гражданской войне, приняв законодательство о гражданских правах и избрав президента-афроамериканца». Также он добавил, что«незачем думать о том, как компенсировать рабство. Прежде всего потому, что будет сложно понять, кому полагаются выплаты». И все же, отдельные корпорации, от которых требуют выплат, сделали первые робкие шаги в этом направлении.

Сейчас, в разгар полемики о компенсациях, важно понять, реализуемы ли предлагаемые меры. Насколько далеко в прошлом стоит искать истоки несправедливостей?

Либертарианский философ Роберт Нозик (1938-2002) попытался ответить на этот вопрос в своей книге «Анархия, государство и утопия» (1974). Одна из наиболее спорных ее идей — защита Нозиком «оговорки Локка» (принципа Гомстеда), требующей «исправления» последствий несправедливого захвата собственности. Однако если мы строго трактуем оговорку Локка, компенсация последствий рабства может оказаться лишь вершиной айсберга. Разбор прошлого может открыть бесчисленные несправедливости, которые потомки виновных будут вынуждены исправлять. Оговорка Локка также может служить обоснованием для радикального изменения или даже упразднения самой глобальной капиталистической системы. Вот почему эта идея оказалась намного популярнее среди левых, чем правых.

Нозик исходит из традиционной либертарианской установки о том, что «принципы справедливости», касающиеся приобретения и передачи собственности, исключают кражу, обман и порабощение. Справедливое приобретение собственности подразумевает добровольное и информированное согласие обеих сторон на свободный обмен. При этом Нозик подчеркивает важность того, как изначально была приобретена собственность.

Нозик последовательно настаивает на том, что пострадавшие в результате таких действий лица заслуживают компенсации.

Оговорка Локка может быть применена для исправления несправедливости в мировой истории, а именно эксплуатации труда и ресурсов глобального Юга богатыми капиталистическими странами Севера.

Нозик решительно порывает со своим идейным вдохновителем Джоном Локком в вопросе о компенсациях. Джон Локк трактовал их предельно конкретно. В своём «Втором трактате о государстве» Локк писал, что компенсация «полагается непосредственно пострадавшей стороне». Более того, «пострадавшая сторона имеет право завладеть имуществом обидчика, защищая себя». То есть «пострадавший» может забрать украденную собственность обратно. Но Локк подчеркивал, что такая «компенсация» применима только к пострадавшему, который непосредственно участвует в обороте товаров или услуг.

Локка не интересовало, как приобретение и передача собственности сказываются на других людях, которые непосредственно не участвовали в сделке. Он настаивал на том, что тот, кто потрудился на участке земли, по праву может взять его в собственность. Тем самым он не ущемляет права тех, кто не стал работать на этой земле. Пока земля имеется в достатке, люди, не участвовавшие в ее разделе, не будут страдать от того, что кто-то своим трудом обеспечил себе право на участок. Таким образом Локк косвенно оправдывает наблюдаемый им захват земель коренных американцев его современниками-европейцами.

Итак, согласно Локку, компенсация полагается только тем, кто непосредственно участвует в обмене, но не третьим лицам. Нозик отбрасывает это ограничение. По его мнению, труд не должен давать какие-либо дополнительные права на землю.

К тому же Нозик расширяет теорию защиты прав собственности Локка. Он считает необходимым учитывать несправедливости, которые имели место в далеком прошлом. Нозик утверждает, что те, кто был обделен при несправедливом распределении собственности, должны получить компенсации. Но как именно — он не уточняет.

Нозик пишет:

«Если сегодняшнее распределение собственности — результат событий в прошлом, которые не всегда можно реконструировать, то как тогда исправить связанную с ними несправедливость? Есть ли обязательствах у тех, кто поступал несправедливо, по отношению к пострадавшим?.. И если да, то какие? Как быть, если пострадавшие и бенефициары — только наследники непосредственных участников событий? Как глубоко — и можно ли вообще — копать, исправляя исторические несправедливости?.. Не знаю, пытался ли кто-нибудь предпринять попытку серьезного и теоретически обоснованного осмысления этих проблем».

Эта версия оговорки оказывается куда радикальнее той, которую предложил сам Локк, поскольку она применима ко всем, кто прямо или косвенно пострадал от приобретения или передачи собственности на протяжении истории.

Возможно, именно из-за того, что Нозик не исключает использования «более сильного государства» для исправления исторической несправедливости, известные либертарианцы, такие как Людвиг фон Мизес, отвергли его версию оговорки Локка. В то же время она получила популярность у левых, искавших аргументы в пользу требования компенсаций для потомков рабов. Философ Бернард Боксилл утверждал, что неспособность правительства США выплатить компенсации рабам, освобожденным в результате гражданской войны, делает необходимыми выплаты их потомкам за ту чудовищную несправедливость, которая влияет на жизнь нынешних поколений. Не установив временной рубеж для исправления несправедливости, Нозик укрепил позицию тех, кто требует исправления множества несправедливостей, коренящихся в прошлом.

Хотя сам Нозик совсем не собирался использовать оговорку в качестве аргумента за демонтаж капитализма, он невольно сделал возможной и такую ее интерпретацию. Аналитический марксист Кай Нильсен (1926-2021) утверждал, что «даже понятие о справедливости в том виде, в котором оно сформулировано Нозиком, подразумевает необходимость перераспределения между Севером и Югом». Трудовая эксплуатация и кража ресурсов, понимаемые как несправедливости, учиненные когда-то богатыми капиталистами Севера по отношению к бедному Югу (или развивающимся странам), оправдывают широкое применение оговорки Локка.

Одно из утверждений Нильсена служит примером того, как противники капитализма могут использовать оговорку Локка. Нильсен верно отмечает, что переход к капиталистической экономике нанес ущерб миллионам сельских жителей, вынужденным адаптироваться к урбанизированному и индустриальному обществу. Капиталистический Север долгое время принуждал Юг к этому переходу. Нильсен пишет:

«Некогда самодостаточное сельское хозяйство стран Третьего мира пришло в упадок и потеряло свою независимость. Большинство обнищавших крестьян были вытеснены в города как резервная армия труда для промышленности, что в сочетании с упадком сельскохозяйственного производства загнало сельских жителей в еще большую нищету».

Не нужно быть марксистом, чтобы признать, что этот болезненный процесс сопровождал и развитие капитализма на Глобальном Севере (особенно в XIX-XX веках). То же самое наблюдается сейчас и в экономике развивающихся стран. Люди, жившие за счет «натурального хозяйства» и не участвовавшие в принятии решений, здесь выступают в качестве третьих лиц, страдающих от решений своих правительств. Этот процесс может занять долгое время и в конце концов даже привести к повышению уровня жизни городских рабочих. Впрочем, вполне возможно, что страдания затронутых этими изменениями беднейших слоев отразятся и на будущих поколениях.

По логике Нильсена, предложенное Нозиком исправление несправедливости потребовало бы, как минимум, значительных компенсаций потомкам пострадавших от потери сельской идиллии. В радикальном смысле это значило бы упразднение или перестройку системы, от которой пострадали сельские жители с началом индустриализации.

Хотя никто из мэйнстримных политиков пока и не призывает покончить с рыночной экономикой, вряд ли споры о компенсациях обойдут вопрос о социальных последствиях капитализма и не приведут к пересмотру других заблуждений, которые мы сегодня принимаем за истину.