Страх появился лишь однажды во время сильного обстрела. Я очень боялась умереть под завалами. Боялась, что в меня попадет «шальная пуля». Тогда я перестала ночевать дома, стала оставаться в бомбоубежище. Страшно было настолько, что даже в душ ходила всего раз в неделю. Спали мы на дверях, которые смогли найти, застилали их матрасами, простынями, одеялами — чем больше, тем лучше, лишь бы не было твердо и холодно. Ели то, что получалось украсть, найти или забрать из дома. Тогда, да и сейчас, в Мариуполе настоящий закон джунглей: каждый сам за себя.
Самое кошмарное из того времени — вечер, когда мы все вместе вышли из бомбоубежища. Снаружи было тихо, только вдалеке где-то стреляли, но мы, привыкшие, даже не обращали внимания. Я стояла у костра, мама с дядей Вовой пошли в гараж за продуктами, а папа с другими мужчинами отправился в местный айс-центр. На катке пробило заливочную машину, и они решили набрать оттуда воды. Все разошлись, было очень спокойно, и вдруг начался жуткий обстрел. По всему двору летали пули, осколки. Мы быстро убежали в бомбоубежище, закрыли металлическую дверь, буквально через 10 секунд в нее попал большой обломок. Думаю, если бы мы остались у входа, большинство из нас не выжило бы. Мама с дядей Вовой в это время лежали на полу в гараже. Они закрыли друг друга брикетами с замороженным мясом, чтобы задержать пули. Тяжелее всего пришлось тем, кто пошел на каток: стоило им зайти туда, как обстрел начался сразу с двух сторон. Наш сосед Коля рассказывал, что, пока они лежали на полу, у них над головой проносились пули, осколки, а с потолка на них сыпались обломки здания. Он нашел рядом с собой игрушечного ангелочка, прижал к груди и молился о том, чтобы выжить в этом кошмаре. К счастью, все остались живы, никто не пострадал.