Uber продвигала сервис за счет крайне низких цен в сравнении с традиционным такси. Профессиональные таксисты по всему миру столкнулись с обесцениванием своего труда: они проигрывали конкуренцию из-за необходимости приобретения лицензий, без которых работали неофициальные водители Uber. В итоге дорогостоящие лицензии таксистов не окупались.

Появляясь в развивающихся странах, компания предлагала щедрые стартовые субсидии водителям, но затем быстро уменьшала ставку, вынуждая их работать больше ради получения тех же денег. В ЮАР Uber, зная о риске для водителей, разрешила расплачиваться за поездки наличными, после чего водители стали часто подвергаться вооруженным ограблениям. Это было сделано ради увеличения прибыли компании.

Компания использовала случаи нападения на водителей по всему миру для лоббирования своих интересов: например, руководство обсуждало идею слить журналистам статистику нападений в Португалии, чтобы повлиять на изменение регулирования работы агрегаторов такси.

Во время протестов таксистов против политики Uber во Франции Uber работала над тем, чтобы вовлечь своих водителей в демонстрации в поддержку компании. Во время обсуждения безопасных форм «гражданского неповиновения» CEO компании Трэвис Каланик отметил, что «насилие [против мирных протестующих] гарантирует успех», имея в виду, что регуляторы не смогут проигнорировать инфоповоды о насилии, а компания сможет использовать их в свою пользу.

Во Франции Uber добился пересмотра частичного запрета на свою деятельность при поддержке Эммануэля Макрона, на тот момент министра экономики. Макрон симпатизировал Uber и мечтал о том, что Франция станет «страной-стартапом».

Джо Байден после встречи с руководителем Uber Трэвисом Калаником добавил в свою речь на Давосском форуме похвалу Каланику, сказав, что компания дает своим водителям «работать столько часов, сколько захотят, управлять своими жизнями так, как захотят». Экс-комиссар ЕС Нелли Крус симпатизировала Uber и тайно лоббировала интересы компании после сложения своих полномочий.

Представители компании встречались с десятками политиков по всему миру.

Компания считала российское отделение «перспективным». Уже после аннексии Крыма CEO Uber Трэвис Каланик общался в элитном московском гольф-клубе с главой «Сбербанка» Германом Грефом и остался очень доволен переговорами.

Компания составила список олигархов, которые могли помочь с продвижением сервиса: туда, в частности, вошли Роман Абрамович (его называют «близким другом Путина»), который только консультировал сервис, и Алишер Усманов (миллиардер и фигурант расследования ФБК «Он вам не Димон»), вложивший 20 миллионов долларов в компанию.

Хотя представители компании настаивают на том, что сделки никоим образом не нарушали санкции США ◻️ против российских олигархов, в одной из переписок Макганн предостерег коллег от общения с Fortune на тему российских вложений: «Мы абсолютно НЕ ХОТИМ подтверждать это».

Кроме того, компания связалась с инвесткомпанией LetterOne и ее сооснователями Михаилом Фридманом (миллиардером, председателем наблюдательного совета «Альфа-Групп») и Петром Авеном (бывшим президентом «Альфа-Банка»). Uber получила 200 миллионов долларов инвестиций от LetterOne и заключила дополнительную тайную сделку на 50 миллионов в надежде на то, что олигархи во главе инвесткомпании приведут Uber к успеху в России.

По рекомендации Фридмана и Авена компания наняла топ-менеджера «Альфа-Банка» Владимира Сенина в качестве лоббиста, но позже от его услуг отказались, заплатив часть оговоренной суммы. Позже компания называла расходы на лоббирование в России «ужасной тратой денег».

Попытки Uber закрепиться в России не привели к успеху. Когда «Яндекс» отказался выступить партнером в лоббировании общих интересов, компания подписала соглашение о слиянии. В последующие годы Uber постепенно снижала долю в совместном с «Яндексом» предприятии, пообещав ускорить этот процесс после начала войны. Сейчас доля компании в совместном предприятии «Яндекс.Такси» составляет 29%. Ранее «Яндекс» полностью выкупил долю Uber в ряде своих сервисов, включая «Яндекс.Еду».

Руководство компании осознавало, что часто работа сервиса в тех или иных странах может вызывать интерес правоохранительных органов.

При запуске сервиса в Польше Макганн сформулировал политику сервиса в разговоре с консультантом Бартеком Квятковски: «В общем, Uber запускается, а затем начинается поток регуляторского и легального г*вна». Подобным образом высказывались топ-менеджеры и относительно работы в Индии, советуя местным представителям учиться отмалчиваться и медлить с ответами на запросы властей.

В ряде стран компания использовала «рубильник», который отключал все компьютеры в офисах в случае обысков, тем самым лишая полицейских доступа к данным (после выпуска расследования компания заявила, что больше не использует «рубильник»).

Представители Uber заявили, что речь в документах идет о совсем другой эпохе, компания сменила курс и сожалеет о некоторых принятых тогда решениях.

Тем не менее, в большинстве стран работники Uber по-прежнему борются за официальное трудоустройство, которое обеспечило бы им более стабильный заработок и социальные гарантии, которых сегодня они лишены.

То же можно сказать об аналогах сервиса в России. Так, глава российского профсоюза «Курьер» Кирилл Украинцев был арестован по уголовной статье якобы за организацию несогласованных митингов; реальной причиной ареста было участие Украинцева в борьбе за трудовые права и в организации забастовок курьеров «Яндекс.Еды» и Delivery Club.

Хотя некоторые страны идут навстречу водителям и курьерам, другие страны признают представителей данных профессий «независимыми работниками» без прав на дополнительные социальные гарантии. Журналисты международного концерна журналистов-расследователей (ICIJ) отмечают, что в 2022 году компания близка к тому, чтобы получать стабильную прибыль после десятилетия финансовых потерь, связанных с расширением.

Недавно мы выпустили текст о том, как интернет-платформы вроде Uber и Яндекса могут управляться демократически и учитывать интересы своих работников и общества в целом. Читайте наш текст про «социализм платформ».