Отметим, что в редакцию данная выписка поступила 15 января, примерно через 2 недели после принятия решения. Причем она поступила в письме от Сергея Володина с предложением редакции журнала удалить материал и опубликовать опровержение.

Информация была предоставлена не только редакцией DOXA, но также студенткой, которая пострадала от чрезмерного внимания данного преподавателя. Почему в выписке значится только редакция, нам совершенно непонятно.

Ничего, однако, в эту сторону не делает. Вплоть до нашей статьи про Володина про проблему вообще никто не говорил и не думал говорить, да и даже после публикации всего пару человек из администрации (важно отметить, что ни один из членов Этической комиссии в это число не входит) отреагировали на материал более-менее адекватно, расценив его не как травлю первого попавшегося под руку преподавателя, а как доказательство существования проблемы и необходимости её последовательного решения. На данный момент некогда (пару месяцев назад) начавшийся диалог о реальных шагах в сторону её разрешения затих, никакой инициативы со стороны администрации не поступает. В существующем контексте (да и на фоне всего решения, кстати) эта фраза, выражающая, по сути дела, основополагающую идею всего того, ради чего мы все здесь собрались, звучит не более, чем лицемерие.

Основной тезис Этический комиссии заключается в недостаточности аргументов со стороны редакции журнала в пользу фактов домогательства. Однако важно понимать, что наш материал — это лишь отправная точка для более подробных разбирательств. Наша редакция получила ряд информации, наличие которой мы посчитали достаточной для создания материала. Далее кейс, описанный нами, дошёл до конкретного расследования со стороны администрации: были приглашены представители обеих сторон конфликта, шло дальнейшее разбирательство, инициированное университетом. В соответствии с этим как минимум странно опираться только на материалы нашей колонки для того, чтобы делать выводы о данном кейсе в целом. К сожалению, администрацией не были предоставлены содержательные результаты расследования. Таким образом, если расследование Комиссии состояло лишь в чтении нашей колонки методом «пристального взгляда», то необходимость её проведения вообще можно поставить под вопрос.

Если в публикации не были предоставлены факты вроде скринов частной переписки, это не означает, то, что их не существует, а означает примерно следующее. Во-первых, то, что мы заботимся о безопасности студентки, не опубликовав скрины по её же просьбе, а, во-вторых, то, что либо в администрации ВШЭ творится какой-то тотальный мискоммьюникейшн, где одна часть администрации не может предоставить эти доказательства другой, либо администрация, нарочито закрывая глаза на существующие вещи, пытается сделать из нас и наших читателей полных дураков.

Нам интересно, какие нормы этики распространяются на «обращение с фактами», мы бы с радостью с ними ознакомились. Также интересно, как мы подрываем возможность нормальных внеаудиторных отношений. Что Этическая комиссия понимает под «нормальными» отношениями, для нас остается загадкой. Решение комиссии было бы более ценным, если бы оно могло стать предварительным прецедентом по подобным кейсам в будущем — т.е. хотя бы в ограниченной мере регламентировать, какие отношения студентов и преподавателей выходят за рамки этических норм. К сожалению, все, что декларирует данная выписка — что жертвам домогательств лучше вообще никуда не обращаться.

Есть разница между «нормальными внеаудиторными отношениями» и двусмысленным поведением. Встречаться ради обсуждения курсовой в кафе — нормально. Но ненормально для научного руководителя злоупотреблять встречами с научными подопечными и вместо заявленной темы встречи (обсуждения курсовой) пытаться завязать разговор на посторонние темы, которые неприятны студентке.

Данное решение не внушает доверие к комиссии, особенно по части возможности обращения студенток и студентов с подобными проблемами в будущем.

Можно только приветствовать решительность комиссии стоять на страже неприкосновенности права на частную жизнь. Однако эта защита работает только в одну сторону. Никто не захотел защищать право частной жизни студенток, которое нарушил преподаватель.

Отказ от рассмотрения анонимных жалоб почти полностью перекрывает путь к диалогу между университетом и студентами относительно проблем, связанных с харассментом. Анонимность зачастую — единственный способ сообщить о проблеме. Принуждение к открытости в данных вопросах приводит лишь к замалчиванию проблемы.

Интересно, кого члены Этической комиссии считают анонимными третьими лицами: не хочется думать, что студентов Высшей школы экономики. Как бы мы ни относились к романтическим отношениям студентов и преподавателей, замалчивать тему — плохая стратегия в любом случае. В некоторых университетах они прямо запрещены, чтобы избежать любых проблем в потенциале. Например, разрушения рабочей академической атмосферы.

Важно отметить, что председатель и заместитель председателя Этической комиссии — сотрудники Факультета экономических наук, как и Сергей Володин, в чём можно видеть явный конфликт интересов.