Пропаганда во время войны особенно разрушительна. Журналист Филлип Найтли в книге «Первая жертва» отмечает, что современные конфликты, такие как Война в Персидском заливе или бомбардировки Югославии, часто характеризуются попытками государств представить эти конфликты как «высокотехнологичные» схватки, в которых технологии позволяют избежать многочисленных жертв. Об этом же говорит французский философ Жан Бодрийяр в книге «Войны в Заливе не было». С его точки зрения, отсутствие смертей иракцев в новостной повестке западных стран позволяло гражданам США не замечать войны, наблюдая лишь за эффектными взрывами на телеэкранах. Впоследствии же выяснилось, что «умные» бомбы применялись менее чем в 7% воздушных ударов, а количество жертв среди иракцев могло достичь 200 000 человек.

Аналогичным образом российская пропаганда сегодня распространяет фейки, посвященные войне в Украине. На ежедневных брифингах Минобороны России отчитывается о нанесении «высокоточных ударов» по украинским позициям. Например, о «высокоточном ударе по ангарам с западным вооружением» Минобороны заявило 28 июля. Речь шла о ракете, попавшей в заполненный мирными жителями торговый центр «Амстор» в Кременчуге днем ранее.

Можно сказать, что в своей информационной политике, как минимум с момента аннексии Крыма, российские власти опираются на модель постправды. Правдивые и фейковые новости сливаются в единый бесконечный поток, формирующий у граждан недоверие к информации как таковой (отсюда и ставшая мемом фраза «всей правды мы не узнаем»). Во время войны такое размытие правды только усиливается, например, за счет создания сети телеграм-каналов «Война с фейками», в котором псевдоразоблачения подтверждают любые, даже самые абсурдные, посылы российской пропаганды.

Распространение дезинформации и фейковых новостей не всегда позволяет обмануть противника, но часто наносит серьезный вред мирным жителям. В частности, фейки могут способствовать разжиганию ненависти: из истории геноцида в Руанде мы знаем, как радиостанции, поддерживающие правительство хуту, распространяли дезинформацию о якобы готовящемся геноциде хуту со стороны тутси и транслировали расистские нарративы. Эти трансляции могли повлиять на 10% людей, ответственных за убийства мирных жителей. За годы войны на востоке Украины российские пропагандисты, чиновники и лично Владимир Путин неоднократно утверждали, что жители Донбасса «подвергаются геноциду», действуя аналогичным образом.

Пропаганда может также искажать важнейшую информацию — например, о получении гуманитарной помощи или безопасных выходах из осажденных городов. Дискредитацию государственных учреждений или международных организаций, занимающихся помощью мирным жителям, тоже можно отнести к этому случаю. Россия последовательно старается подорвать доверие к институциям, оказывающим помощь украинцам. Например, Путин называл руководство Украины «шайкой наркоманов», а провластный телеканал «Царьград» обвинял Международный Комитет Красного Креста (МККК) в поддержке «укронацистов», продающих детские органы в Европе.

Кроме того, фейки влияют на психическое состояние населения по обе стороны конфликта. Это особенно сильно сказывается на украинцах, которые сейчас находятся в оккупации и лишены других источников информации. Например, жители Мариуполя вынуждены смотреть российскую пропаганду на больших экранах, размещенных на модернизированных автозаках.

Основной документ, регулирующий распространение ложной информации, — это первый дополнительный протокол к Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны. Согласно этому документу ◻️, дезинформация, то есть введение противника в заблуждение, относится к разряду «военных хитростей» (ruses of war), которые не запрещены международным правом. Однако юристы Международного Комитета Красного Креста отмечают, что с 1949 года, когда принимался этот документ, методы ведения боевых действий и распространения фейков значительно поменялись. Дезинформация не запрещена в отношении «противника», тогда как, например, российские фейки во многом адресованы именно мирному населению. К примеру, они активно распространяются в Мариуполе, где больше нет украинских солдат.

Не только члены МККК считают, что устаревающие нормы международного права не в полной мере описывают современные методы ведения войны, которые, в частности, применяются в цифровом пространстве, где часто распространяются фейки. Правительства Франции и Германии подтверждают распространение норм международного права на «преступления в киберпространстве», работая над юридической базой для защиты граждан от онлайн-угроз. Кроме того, в 2021 году более 100 юристов и академиков из разных стран подписали Оксфордское заявление о защите международного права в киберпространстве. Оно может заложить фундамент для дальнейшей работы по обновлению международных правовых документов.

Международное право защищает права человека на жизнь и здоровье, в том числе ментальное. Поэтому применение российской стороной дезинформации против мирных жителей может быть основанием для судебного разбирательства. Однако даже если в ходе судебных разбирательств конкретные лица будут признаны виновными, за этим не обязательно последуют аресты. Поскольку Россия не признает юрисдикцию Международного уголовного суда, она может не выдавать обвиняемых суду. Осужденные могут быть арестованы только во время поездок в страны, признающие юрисдикцию суда. Правда, если мы говорим о лицах, занимающих высокие должности, включая Владимира Путина, наиболее вероятно, что они просто изолируются внутри России, чтобы не оказаться в руках правосудия. Высока вероятность, что обвиняемые не будут наказаны, пока в России не произойдет тотальная смена власти.

Фактчекинговый проект «Проверено.Медиа» с начала войны проверил десятки инфоповодов на предмет их соответствия действительности. На основе этой работы фактчекеры проекта предлагают следующую классификацию российских фейков о войне.

Качественная журналистика построена на взаимном доверии журналистов, разделяющих профессиональные ценности в своей работе. При этом, читая новости, важно помнить, что даже профессионалы иногда ошибаются — и в таких случаях признают свои ошибки. Лучшее, что сегодня можно сделать для защиты от фейков, — проверять материалы в нескольких качественных медиа, которым вы доверяете.